Гвардеец

Отработав строевые приемы, шли в тренажерный зал и обучались некоему синтезу разных видов рукопашного боя. Лучше всего получалось у Чижикова: высокий и жилистый, он укладывал соперников на лопатки за считаные секунды. Неплохо выходило и у кузена: Карл если и отставал от дядьки, то ненамного. Немало времени уделялось силовым тренировкам: солдаты часами тягали «железо». По себе знаю: стоит только втянуться – и остановиться уже невозможно.

Поскольку каждому гренадеру полагалась шпага, без фехтования гвардейцу было не обойтись. Здесь пригодилось мои каэмэсовские умения, но кое-что пришлось перенять от учеников. Боевые схватки отличаются от спортивных поединков, без грязных приемчиков нельзя, иначе противник быстро проверит, какого цвета твоя кровь. А за плечами моих подопечных была не одна настоящая схватка: многие раньше служили на границе с крымской степью и не раз рубились с татарами. Это мне, если честно, стоило учиться у гренадер.

Помня армейскую практику, я старался развить в них дух соревнования: пробежать быстрее всех, ловко кинуть гранату, метко выстрелить… Солдатам пришлось много работать, не все давалось сразу. Иногда возникали конфликты. Не привыкшие к бешеному для жителей восемнадцатого века темпу, гренадеры отказывались выполнять распоряжения, кое-кто жаловался на меня Дерюгину, но поручик быстро привел их в чувство.

Карл помогал мне как мог, стал правой рукой. Еще одним гренадером, но кого я всегда мог опереться, стал Чижиков. Опытный солдат пресекал все досужие разговоры, если надо пускал в ход кулак. Меня, разумеется, в известность не ставили, и я мог только догадываться, откуда синяк под глазом у кого-то из строптивых подчиненных.

На ближайшем полковом смотре мое капральство отличилось. Нас свели в одну гренадерскую роту во главе с капитаном Мухановым, построили в три шеренги, разделив на четыре взвода-плутонга. Каждая полурота стреляла и метала учебные гранаты-маршлаги по очереди. Получилось, что мы продемонстрировали самые лучшие результаты. Удивленный Муханов вызвал меня к себе и стал расспрашивать:

– Вижу, капрал, твои молодцы как на подбор – крепкие и здоровые. Вымунстровал их на отлично. Действуете слаженно, палите искусно и быстро, гранаты далече метаете. Третья рота раньше ничем не отличалась от остальных, а тут… Я впечатлен! Слышал, вы обучаетесь по какой-то методе.

– Так точно, ваше высокоблагородие, – подтвердил я. – Вместе с поручиком Дерюгиным воспитываем гренадер и духом, и телом. Подготовили для них ежедневные упражнения, через то солдат лучше службу несет.

– Окромя этого, еще что показать можешь? – прищурился Муханов.

– Разрешите? – спросил я.

Капитан кивнул.

– Чижиков, фон Браун, выйти из строя, – приказал я.

Гренадеры выступили вперед – красные, вспотевшие, на ресницах и бровях застыли кристаллики льда.

– Вынимай штыки! – скомандовал я.

Гренадеры четко выполнили приказание.

– Накладывай на дуло!

– Примыкай!

Щелк-щелк! Готово…

– Становись друг против друга!

Солдаты развернулись. Между ними было расстояние метра в два.

– Ставь перед себя!

Грозно блеснули жала штыков, выставленных, будто копья.

Я забрал у Карла фузею и приказал Чижикову:

– Коли!

Муханов напрягся. Его глаза сузились.

– Ух! – Чижиков резко подался вперед. Штык едва не вонзился в грудь Карлу, но кузен перехватил фузею, пользуясь инерцией противника, потянул на себя и ловко перебросил Чижикова через бедро. Тело гренадера, описав дугу, впечаталось в припорошенную землю.

– Ловко! – присвистнул Муханов. – А еще разик?

Гренадеры, поменявшись местами, повторили прием. Теперь на земле распластался Карл.

– Однако! – не мог скрыть изумления капитан. – И что, все так умеют?

– Так точно, ваше высокоблагородие. Обучено все капральство.

– Интересно. Но ведь это еще не все, чем вы хотите порадовать нас сегодня, капрал?

Он не ошибся. Гренадеры, разбившись на пары, показали еще несколько приемов из разученного арсенала, причем старались на славу. В итоге капитан пришел в полный восторг:

– Поразительно! Непременно доложу об этом начальству. Вашу методу необходимо перенимать, и чем раньше, тем лучше.

Окончательно мы его добили, когда прошлись по плацу маршем, чеканя шаг и распевая «У солдата выходной» так, что стекла дрожали. Над этим коронным номером я работал месяцами, гоняя гренадер на строевых занятиях, добиваясь четкости и слаженности движений. И как нельзя кстати подошла песня, мелодия и ритм которой будоражили кровь, пробуждая у всех военных, вне зависимости от эпохи, чувство гордости за выбранную профессию.

Над текстом пришлось поработать, чтобы он соответствовал теперешним реалиям, иной раз пришлось прибегать к «белым» стихам: так, в строчке «Ты проводи нас до ворот, товарищ старшина, товарищ старшина» появился «лейб-гвардии капрал». Строчки «идет солдат по городу, по незнакомой улице, и от улыбок девушек вся улица светла» не изменились. Мои орлы прекрасно понимали, о чем речь, ибо такие здоровые и представительные лбы просто не могли не привлекать к себе женские взгляды.