Гвардейская кавалерия

Ник помнил всё, что с ним произошло за эти годы. Мало того, и все специфические навыки, приобретённые в этом долгом путешествии во Времени, остались при нём. Он прекрасно помнил, как надо закладывать взрывчатку под «быки» железнодорожного моста, помнил все сто тридцать шесть способов умерщвления противника голыми руками…

— Ну, Ахмет, сука дешёвая, — тихонько пробормотал Ник. — Не завидую я тебе, компаньон хренов. Умирать ты будешь долго, в мучениях страшных, жуя собственные склизкие кишки…

Эпилог

Земля встретила его на удивление мягко и ласково: даже равновесия не потерял, когда подошвы ботинок коснулись жёлто-зелёной травы лётного поля, а позвоночник не почувствовал абсолютно никакого дискомфорта.

«Неплохо для начала», — решил Ник. — «Только чуть прохладно. Даже знобит слегка…».

Впрочем, это было совершенно объяснимо: во Вьетнаме тогда воздух прогрелся до плюс тридцати пяти градусов, поэтому Ник был одет только в лёгкие хлопчатобумажные штаны буро-песочного цвета и тёмно-зелёную футболку без рукавов, а здесь, в питерском ноябре — всего-то плюс пять-шесть градусов наличествовало, да и настойчивый колючий ветерок пронизывал до самых костей.

«Надо ли собирать парашют? Или — ну его?» — задумался Ник.

— Не трудитесь, уважаемый Николай Андреевич, — раздался за его спиной уверенный мужской голос. — Мои люди здесь приберутся, да и с Авиаклубом всё уладят…

Ник обернулся, к нему приближался высокий широкоплечий паренёк: светловолосый, лет тридцати с небольшим, лицо — чем-то неуловимо знакомое.

— Мы, часом, не родственники? — пожимая незнакомцу руку, поинтересовался Ник.

— Родственники, — тепло улыбнулся молодой человек. — Вы, Николай Андреевич, являетесь моим родным дедушкой. Я — Тимофей Олегович Ануфриев. Сын вашей дочери Татьяны. Вот, вам куртка. Накиньте.

— Ого! — облачаясь в кожаную куртку, присвистнул Ник. — Однако…. Впрочем, мы уже встречались. Причём, неоднократно…

— Когда это?

— Первый раз в 1967-ом году, в Боливии. Только ты тогда был на девятнадцать лет старше. На девятнадцать — по сравнению с сегодняшним днём. Второй — уже в семидесятые годы, когда кое-кто из нас двоих находился в младенческом возрасте.

— Э-э-э…. Ничего не понимаю…

— Не парься, родное сердце. Со временем всё обязательно поймёшь. В том плане, что со Временем…. Судя по всему, внучок, ты пошёл по папиным следам. Не иначе — как в славных Органах трудишься?

— В них, родимых.

— И тебя, стало быть, послали меня встретить?

— Послали, — согласно кивнул головой Тимофей. — После смерти Вольфа Григорьевича Мессинга осталось много весьма любопытных бумаг. Вот и про вас там было написано. Очень подробно. Местами…

Они помолчали.

— Теперь, значит, вместе будем работать? — дружелюбно подмигнул внуку Ник.

Тот слегка смутился:

— Меня, как раз, за этим и направили. Видите ли, Николай Андреевич, во-первых, вам придётся дать целую кучу подписок «о неразглашении»…

— Понятное дело, ясен пень, — выжидательно усмехнулся Ник. — А, во-вторых?

— Во-вторых, на сегодняшний день Служба в ваших услугах не нуждается.

— Почему это? — слегка обиделся Ник.

Тимофей задумчиво и насквозь знакомо почесал указательным пальцем правую бровь, а после этого выдал:

— Времена сейчас совсем другие. Ваши методы…м-м-м, сейчас совершенно не годятся. Горы трупов, взрывы, пожары. Сейчас всё это совершенно невостребованно, так сказать…. Да и с бумагами покойного Вольфа Григорьевича не всё так просто. Например, в картонной папке под названием — «Гвардейская кавалерия» был найден только один лист бумаги, на котором было начертано: — «Возвратившегося в 2007-ом году Николая Иванова рекомендуется оставить в покое. Во избежание фатальных и непоправимых неприятностей в Будущем. Подчёркиваю, непоправимых…». А сейчас к предостережениям Мессинга принято относиться очень внимательно, бережно и вдумчиво. Практически, как к строгим начальственным приказам…. Понимаете меня?

— Понимаю, — печально вздохнул Ник. — Большая политика, изощрённая дипломатия и долгосрочное стратегическое планирование. Как же, наслышаны….

— Более того, — продолжил внук. — Мне велено передать, что за вами будут внимательно присматривать. Очень — внимательно. Так что, не советую вам применять в обычной и бытовой, так сказать, жизни — профессиональные навыки и умения, приобретённые в Прошлом. Если что — никакого снисхождения не будет, даже не смотря на все ваши многочисленные заслуги перед Родиной.

— Это мне тоже — в общих чертах — понятно, — скорчил недовольную гримасу Ник. — А ты, внучок, не забыл, часом, что мои жена и дочь (следовательно, и твои близкие родственницы), находятся в заложницах у некоего Ахмета? С этим-то как быть — без должного применения профильных навыков и умений?

— Мы уже всё исправили. Заложницы освобождены. Ахмет…э-э-э, навсегда исчез. Впрочем, как и все его ближайшие родственники. С вашей компанией тоже всё нормально, её финансовая состоятельность полностью восстановлена.

— Значит?