Гвардии Зенитчик. Огневая позиция «попаданца»

К цели нашего путешествия добрались поздним вечером, почти ночью. Нас сходу запихнули в полуземлянку, перекрытую плащ-палатками. Температура в ней от наружной отличалась не сильно, но пять-шесть градусов в положительную сторону — уже неплохо. Плюс отсутствие ветра.

Утром я смог, наконец, рассмотреть место, где мы оказались. Тыловые части расположились в большой станице, а мы их прикрывали с воздуха побатарейно. Полк был четырехбатарейного состава. Кроме батарей МЗА в полку была зенитно-пулеметная рота, имевшая шестнадцать ДШК на зенитных станках, перевозившихся на тех же «шевроле». В общем, от зенитного дивизиона начала войны полк отличался не сильно, но за счет мощных полноприводных грузовиков был гораздо мобильнее.

Утро выдалось солнечным и морозным, зато безветренным. А на солнце и мороз переносится гораздо легче. Особенно когда прибывает полевая кухня с горячим завтраком. В котле та же перловка, но ее дают намного больше, чем в тылу — можно полностью набить брюхо, даже остается. Орудия батареи стоят «по квадрату» со стороной метров в пятьдесят. Долбить котлованы в мерзлой земле никто не стал, просто разгребли сугробы до грунта и нагребли полуметровые снежные брустверы. Не защита, а только видимость, но начальству виднее. К тому же, если вырыть котлован полностью, то орудие просто утонет в сугробе. Колесные ходы прикрыты белыми полотнищами, на стволах закреплены белые же зонтики, прикрывающие прицел и верхнюю часть орудия, а также белые чехлы, прикрывающие сам ствол, только пламегаситель сверху торчит. Такую маскировку я видел впервые.

Долго любоваться на окружающие пейзажи мне не дали. Сначала последовали бумажные формальности. Потом нас переодели — вместо шинелей и сапог выдали ватные штаны, фуфайки и валенки. Затем получали личное оружие, мне опять досталась длинная трехлинейка со штыком. Судя по внешнему виду, повидала она немало, но затвор ходил с нормальным усилием, ствол был в хорошем состоянии. Личным оружием зенитчики пользуются крайне редко.

— Это до первого боя, — подсказал старшина, выдававший оружие, — а там карабин себе подберешь или ППШ.

На это я, собственно, и надеялся. Полк МЗА — это не стационарный полк ПВО страны, переезжать с места на место придется намного больше, а разворачиваться с длиннющей винтовкой в тесном кузове не очень удобно.

После этого с пополнением решил познакомиться командир батареи. Лейтенант Александров от своих взводных отличался только белым командирским полушубком. Такой же двадцатилетний парень с румянцем на щеках, только повоевать успел чуть больше. Тут же нас распределили по расчетам. Меня определили в первый расчет второго взвода, Колька немедленно напросился вместе со мной. Комбат повернулся к взводному-два Угрюмову.

— Смотри, как подчиненные за своего командира держатся, должно быть, хороший сержант нам достался.

Я не хороший, я обыкновенный, такой, как все. И для красноармейца Кольки Ерофеева я такое же зло, как практически любой другой начальник. Но я свое зло, привычное, и менять меня на нового командира, от которого не знаешь, что ждать, и под которого придется заново подстраиваться, он не хочет. Однако вслух я это, конечно, не сказал. А дальше взор комбата обратился на меня. Ростом он не вышел, поэтому пришлось ему смотреть снизу вверх.

— А ты, сержант, новое орудие сможешь освоить?

— Смогу, товарищ лейтенант. Пятьдесят два ка освоил, а это не сложнее будет.

С тридцатисемимиллиметровым автоматом 61-К я уже был немного знаком. Очень давно нам о нем рассказывали как о музейном экспонате, даже кое-что показали. Не скажу, что он мне совсем не понравился, но не было в нем грозной силы 52-К, и приземистой мощи С-60 тоже не было, как и конструктивного изящества «рогатки». Обычный зенитный автомат конца тридцатых — начала сороковых: ни приводов наведения, ни даже принимающих приборов. Все на глаз: наводи и стреляй. Автоматику копирного типа с вертикальным затвором я в свое время изучал на «Шилке» и ЗУ-шке, а построительный прицел с двумя коллиматорами на С-60. Поэтому никаких сомнений в моем голосе не было.

— Тогда держи, — комбат протянул мне книжку на сотню, приблизительно, страниц в потрепанной мягкой обложке, — экзамен приму через неделю.

— Есть, через неделю.

Комбат ушел, а взводный остался.

— Ну что, пошли с расчетами знакомиться?

Я сунул книжку за отворот ватника, и мы гуськом потянулись вслед за лейтенантом по тропинке, ведущей к огневым позициям. Второй взвод занимал дальнюю от станицы сторону квадрата. Когда взводный появился над снежным бруствером, расчет находился на своих местах в полной готовности открыть огонь — сегодня наш взвод был дежурным. Команду «смирно» никто подавать и не подумал, но сидевший на месте правого наводчика красноармеец все же доложил:

— Происшествий нет, противник не появлялся, товарищ лейтенант.

Причем именно в таком порядке: сначала происшествия, потом противник.

— Не появлялся, и ладно, — ответил Угрюмов. — Вот вам новый командир и пополнение.