Гвенди и ее волшебное перышко

Перед ней стоит Ричард Фаррис. Точно такой же, каким был четверть века назад, в их первую встречу на скамейке в парке Касл-Вью. За прошедшие двадцать пять лет он не состарился ни на день. Даже одет почти так же: черные джинсы, расстегнутая у ворота рубашка (только не белая, а светло-серая), черный пиджак от костюма. И, конечно, все та же шляпа. Аккуратная маленькая черная шляпа.

Гвенди изумленно смотрит на него:

– Как вы… Откуда вы взялись?

Он садится на другой край скамейки и улыбается искренней, теплой улыбкой. Между ним и Гвенди стоит сумка с пультом управления.

Гвенди хочется ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что это не сон. Но она почему-то боится пошевелиться.

– Это вы разговаривали с моей мамой в торговом центре? Это вы… Почему вы опять оставили мне пульт? – Она говорит очень быстро, захлебываясь словами. Все тревоги и страхи последних недель звенят в ее голосе. – Вы же, кажется, говорили, что…

Фаррис поднимает руку, заставляя ее умолкнуть.

– Я понимаю, у тебя много вопросов, но у меня мало времени, и надо успеть сказать самое главное, пока нас не прервали. – Он придвигается чуть ближе к центру скамейки. – Что касается возвращения нашего старого друга, пульта управления… скажем так, у меня были сложности, и мне срочно потребовалось на время спрятать пульт где-нибудь в надежном месте. – Он смотрит на Гвенди, и в его бледно-голубых глазах читается явственная теплота и симпатия. – И я подумал, что самое надежное место – у тебя, Гвенди Питерсон.

– Наверное, я сочту это за комплимент.

– Это и был комплимент. Я уже говорил тебе в прошлый раз, что как владелица пульта ты проявила себя выше всяких похвал. Поэтому я без всяких сомнений доверил его тебе снова.

– И зря, что без всяких сомнений, – говорит Гвенди. – В этот раз было еще сложнее. Я не знала, что делать. Нажать кнопку, не нажимать кнопку. – Она делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Но я все-таки справилась, как могла.

– Большего никто и не требует. Зная тебя, я уверен, что ты замечательно справилась и в этот раз. – Он кладет руку на сумку с пультом и задумчиво барабанит по «молнии» длинными тонкими пальцами. – Не поддаться искушению кнопок – непростая задача даже в лучшие времена. Очень немногие способны сопротивляться. Но, как ты уже знаешь, если оставить пульт управления в покое, он может стать мощной силой добра.

– Но я не оставила его в покое, – говорит Гвенди слезливым голосом, который хорошо помнит с детства. – Не совсем. Я брала шоколадки… и взяла много.

Фаррис легонько кивает.

– С мамой все будет в порядке? Они ее вылечили, шоколадки? – Гвенди на миг умолкает и добавляет: – Я должна была попытаться.

– В больничной практике часто бывают ошибки. Особенно когда речь идет об анализах крови. Кто-то смешал пробы, кто-то перепутал пробирки… Обычное дело. Как я понимаю, ты ей оставила хороший запас?

– Да, – говорит Гвенди голосом виноватого ребенка.

Прямо перед ними останавливается микроавтобус. Боковая дверь открывается, из салона выходят женщина и девочка с чемоданами в руках. Обе весело прощаются с водителем, дверь закрывается, и микроавтобус уезжает. Женщина с девочкой встают в очередь на регистрацию багажа, даже не взглянув в сторону скамейки, где сидят Гвенди и Фаррис.

– Что это было с Лукасом Брауном и мужем моей подруги… те ужасные видения у меня в голове… это из-за пульта? Из-за шоколадок, которые я брала не для себя? Теперь так будет всегда?

– Это вопрос не ко мне. О пульте управления мне известно немного, совсем немного.

Она внимательно смотрит на него.

– Но если не знаете вы, кто тогда знает?

Фаррис не отвечает, лишь изучающе смотрит на Гвенди, прищурив глаза, теперь – почти серые. Тень от шляпы перечеркивает его лоб тонкой линией. Наконец он говорит:

– Однако я знаю ответ на вопрос, который, как я понимаю, уже долго тебя беспокоит.

– Какой? – спрашивает Гвенди, снова слезливым голосом. Мысль о том, что Ричард Фаррис – не всемогущая сила, стоящая за волшебными свойствами пульта, а по сути лишь скромный курьер, не только злит Гвенди, но и пугает.

Он наклоняется к ней, и на секунду она напрягается, потому что боится, что сейчас он коснется ее руки.

– Твоя жизнь подвластна только тебе. Истории, которые ты решаешь рассказать миру. Люди, за которых ты борешься. Отношения, которые ты строишь… – Он машет рукой у себя перед носом. – Это только твой выбор. Пульт управления тут ни при чем. Ты особенный человек, Гвенди Питерсон, и была такой всегда, c рождения.

Гвенди сидит затаив дыхание. Она физически ощущает, как с души падает камень. Как распрямляются плечи, избавившись от громадного груза.

– Спасибо, – говорит она, и ее голос дрожит.

Фаррис склоняет голову набок, словно прислушиваясь к далекому голосу.

– Увы, мне пора. Твой муж уже идет сюда. Замечательный человек – и тоже рассказчик историй.

– А что будет с пультом? – быстро спрашивает Гвенди.

– О нем я уже позаботился.

Она растерянно смотрит на него, потом берет сумку, где лежал пульт, и встряхивает ее.

Судя по ощущениям, сумка пуста. Она и вправду пуста.

– Как вы…

Фаррис смеется.