Hassliebe. Афериsт (СИ)

— Свалил отсюда! — рыкнул незнакомец, и брюнет с трудом сдержал смешок — нелепее преступников он еще не видел.

— Спокойнее, все в нормасе. Я не вооружен. Услышал, что тут что-то случилось, решил проверить.

— Жить надоело?! — казалось, он сейчас заплачет.

— Поверь, тридцатник — это еще мало. Так что…

— Кто там, млять?! — послышался рык из-за двери, и мужчина впихнул Киллиана в комнату, не убирая оружия, направленного ему в голову. Джонс, споткнувшись на пороге, увидел высокого темноволосого мужчину, который уверенно держал в руке пистолет, а рядом… Брюнет поджал губы, стараясь успокоиться, увидев испуганного и зареванного мальчишку лет двенадцати. — Кто такой? — рявкнул незнакомец, скрипнув зубами, и Киллиан, снова улыбнувшись, немного опустил руки.

— Технически никто. Представитель золотой молодежи. Услышал про кипиш, решил узнать, что тут творится. Думал, врут, суки, а оказалось, что нет. Я даже удивлен. Вляпался в настоящую историю, круто, — он нарочно нес околесицу, одновременно краем глаза изучая комнату, стараясь придумать план действий.

— Скучно живется, да, мразь? — процедил тот, подняв пистолет выше, наводя дуло на лицо ребенка, и тот, всхлипнув, задрожал еще сильнее, давясь слезами. Джонс сглотнул, скрипнув зубами, и против волы выдавил улыбку.

— Ребенок-то вам зачем, позвольте узнать? Он, я уверен, вам ничего не сделал.

— Остальных в подвале закрыли, а этого держим тут, на случай таких идиотов, как ты. Будешь дрыпаться или вызовешь полицию — пристрелим.

— Это же ребенок.

— А мне срать.

— Сволочь… — прошипел брюнет, стараясь дышать как можно спокойнее. Мужчина напрягся, нахмурившись.

— Что ты сказал?

— Я? — Киллиан в последний раз оглядел комнату, прикрыл на секунду глаза и, выдохнув, ответил. — Парнишу оставь в покое! — резко пригнувшись, он выхватил оружие и, выстрелив в мужчину, удерживающего мальчика, направил дуло на другого, который, пальнув в него, выскочил в коридор, хлопнув дверью. Почувствовав острую боль в бедре, Джонс упал навзничь, но, продолжая держать пистолет, второй раз выстрелил в преступника. — Беги, блин, спрячься! — заорал он на ребенка, который испуганно ежился на своем месте, и тот, словно придя в себя, упал за комод в тот самый момент, когда из-за двери, ведущей в соседнюю комнату, высунулся мужчина и выстрелил три раза, после чего скрылся, и послышался топот и шум. Брюнет, перекатившись на другой бок, несколько раз пальнул в дверь, но, поняв, что преступники ушли, поднялся на ноги и рывком достал мобильный телефон.

— Киллиан, ты…

— Свон, дальняя комната первого этажа, там ребенок. В подвале остальные заложники. Эти мрази, видимо, выбегут с заднего двора на улицу, попытайтесь перехватить.

— Но…

— Сейчас, млять!

Отключившись, он подскочил к ребенку и, подняв его, наскоро оглядел его на случай ран. Тот, всхлипывая, цеплялся за его плечи, дрожа всем телом.

— Сколько их? Кто был в той комнате?

— Че-человек семь, — пролепетал мальчик, облизав губы, — у них там выход запасной, мы здесь сначала сидели, а потом меня оставили здесь, а остальных…

— Все будет хорошо… Как тебя зовут?

— Дж-Джон.

— Отличное имя. Так вот, Джон, сиди здесь и не шевелись. Сейчас за тобой придут, я же пойду и постараюсь догнать их, идет? Ничего не бойся, все уже позади.

Удостоверившись, что его не видно, мужчина выбежал через заднюю дверь, сжимая в руке пистолет и прислушиваясь. Сердце бешено колотилось в груди, и он не понимал, от чего — восторга или адреналина. Каждый раз ему приходилось сбегать, скрываться, следить за тем, чтобы его не нашли, не поймали, не настигли, не оставлять улик, предугадывать действия других людей, и сейчас все это очень разнилось в ситуацией. Они словно действовали по плану, словно ждали его, разыгрывая спектакль. Глупый, изощренный и необъяснимый спектакль. Ему не нравилось то, что он именно необъяснимый, но сейчас на это не было времени.

Выйдя на улицу, он увидел, как опера несутся в лес, держа оружие наготове и, подняв голову, заметил, как от здания в лес углубляется толпа людей в серых одеждах.

— Суки, — выдохнул он и ускорился, вклиниваясь в толпу. Времени все обдумать и постараться понять, кто все это устроил и зачем, не было, и он просто бежал через лес.

Люди рассеялись по нему, периодически перекрикиваясь, иногда раздавались выстрелы, и другие бросались на шум, намереваясь узнать, кто пострадал. В какой-то момент Киллиан увидел впереди на дороге тело и, остановившись, скользнул рукой по его шее. Пульса не было, и он, покачав головой, бросился дальше, стараясь вытряхнуть из головы мысль о том, что только утром этот человек стоял на крыльце их отделения и курил, а сейчас лежит на грязной земле с простреленной головой.

Через какое-то время сработала рация в его кармане, и Джонс, упрекнув себя в том, что он вообще ее взял, пошел обратно, злясь из-за того, что упустил преступников. Подойдя к группе оперов, он заметил семерых детей, в том числе Джона, и даже улыбнулся ему, хотя на душе было паршиво.