Hassliebe. Афериsт (СИ)

— Предъявят. Я сейчас поеду и во всем разберусь. Более того я уверен, что вам будет разрешено свидание с ней. По крайней мере одному из вас точно. Так что постарайтесь заранее продумать, как будете разговаривать, время все-таки не резиновое. Ну, а сейчас, — он помолчал, посмотрев на часы, — меня ждут, а я тут с вами языками чешу. И отставить панику, разберемся во всем.

— Есть, товарищ генерал, — сухо отозвались они, переглянувшись.

Эмма сидела в камере, прислонившись к стене, и смотрела немигающим взглядом в пустоту. Работая в участке почти половину жизни, она не раз сажала преступников за решетку, но только сейчас, заняв их место, поняла, что они чувствовали в этом унылом месте. Грязная койка, три стены и решетка. Вот и все ее развлечения. И еще мысли. Десятки, сотни мыслей, которые буквально атаковали ее, не давая даже уснуть, хотя спать на такой жесткой кровати были более чем проблематично.

Через пару часов ее забрали на допрос, и она даже посмеялась, ощутив наконец свою работу со всех сторон. Темная комната с зеркальной стеной, стол, лампа и стул. И эта стена, по традиции, является стеклом, за которым за ней наблюдают следователи. Хотя на этот раз еще должен быть и Бут. Она хотела бы думать, что ей легче от того, что поблизости знакомый человек, но от этого было только хуже. Ей снова и снова показывали два черно-белых видео, очень размытых и некачественных, где на первом было видно, как светловолосая девушка (видео было снято сбоку) душила темноволосую женщину на лестничной площадке, а на втором та же самая светловолосая девушка выстрелила в другую женщину из пистолета за стеллажами в магазине и выскочила через черный выход. От адвоката она хотела отказаться, но Август настоял, и незнакомый мужчина почти час пытался доказать, что видео слишком некачественное, да еще и снято на напрямую, утверждая, что улика очень и очень косвенная. Вопросы задавались ей не раз и не два, но она не то, что не отвечала, она даже не поднимала головы, глядя в одну точку на столе, стараясь дышать как можно тише. И когда ее вернули в КПЗ, легкая ухмылка коснулась ее губ, и блондинка медленно сползла вниз по стене, спрятав лицо в коленях.

Еда хоть и неприятная — пересушенная рыба, жесткий хлеб — но хоть что-то, когда в животе урчит, набросишься на первое, что дадут. Поставив тарелку на пол, Свон закрыла глаза, стараясь как можно меньше думать, но мысли все равно мешали ей успокоиться, снова не давая расслабиться. Ее мучил Генри, что будет, если ее реально посадят? Сможет ли Мэри все это время заботиться о нем, если учесть, что у нее уже сейчас проблемы с сердцем? Или его отдадут в приют? Нет, этого она не могла допустить. Такими темпами она бы согласилась на все, что угодно, если бы была уверена, что с ее сыном все будет хорошо, если он будет накормлен, одет и обут, если он будет в тепле, но сейчас она прекрасно осознавала, что ее признание ни к чему хорошему не приведет. И Эмма молчала, кусая губы и не открывая глаза, понимая, что Киллиан сейчас бы все, так сказать, разрулил, в его непревзойденной, уверенной и немного неправильной манере, но он бы нашел выход. Шел второй день, а Эмма уже была сама не рада, что не начала решать проблему в первый же день. Она знала, что Август сейчас наверняка пытается во всем разобраться, да и Грэм с Дэйвом явно не бездействовали.

Вдруг послышались шаги, и в комнаты вошел мужчина в форме.

— На выход. Тебе разрешили свидание.

— Какая прелесть, — уныло протянула она, поднимаясь, и вышла в коридор, даже не посмотрев на незнакомца, стараясь показать всем своим видом, что ей нет до него никакого дела.

Когда ее ввели в другую комнату, Свон на мгновение замерла, увидев за столом напряженного Грэма, который испытывающе взирал на нее хмурыми глазами. Она медленно опустилась на стул и сложила руки на груди, подняв на него глаза.

— Свободен, — произнес Миллс, и охранник покинул комнату, закрыв за собой дверь, — все-таки есть плюсы в том, чтобы быть опером, — попытался пошутить он, но почти сразу замолчал и подался вперед. — Здесь нет видеокамер, нет других прослушивающих устройств. Расскажи мне, что на самом деле произошло. Я хочу знать. Ты же не готова признать вину? Это не скоротает срок, ты сама знаешь, так что даже не…

— Грэм, — Эмма оборвала его, облизав губы, и сверкнула глазами, — это была я, понимаешь? Я саму себя называла вторым убийцей, чтобы не вызвать подозрений.

— Эм… но такого же быть не может, — прошептал он, покачав головой, — это же ты, какие… какие убийства?

— Убийство, если это так можно назвать, — поправила она его, — второе доказательство — фальшивка. Мне показывали видео, и если первое правдиво, то второе — чистой воды монтаж. Только вот настолько качественный, что никто не придерется. Хотя я уверена, что Нил бы разобрался. Я-то не большой ас в делах монтажа, а он бы нашел доказательства.

— С этим мы разберемся, не переживай, но… Ты… ты убила человека?