Homeland. Игра Саула

– Нет, Николас, – хохотал Иса над ошибками Броуди, и тот ему вторил. – Если что-то выстроилось в ряд, например, машины, это saff, а не khaff[45]. Английский труднее, у вас одно слово имеет много значений, зато в арабском для всего есть свое определение.

Иса ходил в медресе близ дороги, которая вела в Мосул. Акджемаль, туркменка из пекарни, говорила, что в Мосуле стоит американский гарнизон, однако Броуди о своих старался не думать.

Каждый день он провожал Ису на занятия и дожидался его под каменным забором, чтобы забрать домой. Однажды он заметил вырезанную над дверью звезду Давида.

– Здесь когда-то жили иудеи, да? – спросил Броуди у Исы, когда они шли домой вдоль края долины, заросшей деревьями и кустами.

– Говорят, что да, но это было давным-давно, – ответил Иса. – Теперь тут мы. Учителя, кстати, рассказывают, что в Священном Коране написано: Аллах даровал Тору пророку Мусе[46], так что иудейская книга тоже священна.

Этой дорогой они ходили каждый день, и если Броуди стал учителем английского и западной культуры для Исы, то Иса учил его арабскому и рассказывал об исламе. Мальчик стал ему лучшим другом, после Майка. В этом чужом и далеком от дома мире Иса был единственным другом Броуди.

Иногда они играли в футбол во внутреннем дворике; при этом неподалеку всегда бдил Афзаль с «АК-47». Иса для своих малых лет оказался очень проворен и ловок, и оба они, Иса и Броуди, смеялись над неуклюжестью последнего.

– Когда я был маленький, мы в английский футбол не больно-то играли, – оправдывался Броуди.

– Это же глупо, Николас, – заметил Иса. – Весь мир играет в английский футбол.

– Что сейчас проходите? – как-то спросил у мальчика Броуди. День выдался жаркий, и они по дороге домой присели у пенька в тени, выпили фанты. В сторону зеленого склона горы пролетела стая птиц ровной цепочкой saff. Они были так прекрасны на фоне голубого неба, что защемило в груди. «Рай, настоящий рай», – подумал Броуди. Правда, он оставался пленником, даже в раю. Прямо исламский вариант Жана Вальжана. Броуди вспомнил школьный курс литературы. В старших классах, однако, он прочел «Отверженных» в кратком изложении, так что был он, скорее, Вальжан в сушеном виде.

– Изучаем Коран, – ответил Иса. – Пытаемся понять его. Добрый мусульманин должен многое помнить, Николас.

– Что выучил сегодня?

– Про джихад. Это лучшее, на что может пойти мусульманин.

– Как это? – встревоженно спросил Броуди. Неужто людям вот так преподают доктрины религии?

– Погибнуть за веру, за ислам, – кивнул Иса, – это самое прекрасное, что я могу совершить. Посланник Аллаха, мир Ему, говорил, что умер бы множество раз в битве за Аллаха. Вот он какой, джихад, Николас. Это доброе дело.

– Убийство – это добро? Не верю.

– Нет, убийство – харам, Николас. Хорошо убивать только неверных, в бою. Когда вырасту, хочу стать очень храбрым.

– Я служил в армии, в морской пехоте, – сказал Броуди, – и мне не нравилось убивать. А ты… Ты даже мертвой вороны боишься!

– Ты прав, Николас, я должен стать храбрее. Ты мне поможешь.

Той же ночью Броуди лежал в спальне с открытым окном и слышал, как во дворе собираются люди Абу Назира: Далиль, Махди, Афзаль и прочие. Днем они готовили автоматы, гранатометы и взрывчатку. Что-то затевалось.

За ужином никто и словом не обмолвился о задуманном, однако Броуди ощущал напряжение. Он посмотрел на Ису, и тот взглядом дал понять: ни о чем не спрашивай.

Броуди не мог заснуть. Он так много времени проводил с Исой, что невольно стал вспоминать родных детей: Дану и Криса (которого почти не знал). Интересно, Крис вообще его помнит? Он был совсем крохой, когда Броуди уехал в командировку. Может, отец для Криса теперь – просто фото в рамочке на комоде? Мол, взгляните, это – мой папа, он служил в морской пехоте и не вернулся из Ирака.

Вдруг у него в жизни появился новый мужчина? Отчим, который водит его на стадион, читает ему перед сном? Мужчина, который не станет гнобить его, как гнобил самого Броуди Ганнер, и любит, как не любил его отец.

Почему нет? Джессика – женщина шикарная. С возрастом только похорошела и расцвела.

«Господи, школа… О Аллах, неужели в ту ночь я проиграл по твоей воле? И по глупости своей не догадался о том?»