Hydrargyrum

— Ничего-ничего. Когда мы последний раз виделись с твоей дражайшей тётушкой, она всё равно впечатлила меня куда больше. А это был даже интересный опыт — не так уж часто против меня применяют тёмную магию. Но куда любопытнее другое… — всё ещё опираясь левой ладонью на эфес шпаги, ведьма наклонилась к Малфою, правая рука с ледяными когтями почти коснулась его мантии. — Сам ты научиться такому никак не мог. Значит, тебя готовили. Но кто? Кэрроу? Снейп? Любимая тётя? Отец? Матушка — сестра Беллатрикс? Кто?! — выдохнула она резко, наклоняясь ближе. Четыре когтя воткнулись в грудь, неглубоко, но точно болезненно. Мантия вокруг них начала быстро пропитываться кровью.

— Кэрроу! Амикус Кэрроу, — заговорил волшебник быстро, будто боясь, что не успеет. Он пытался отстраниться от холодных лезвий, но вжаться в пол ещё сильнее было невозможно. — Это была его идея! Как раз на такой случай, если придётся решать что-то между клубами. Но он не объяснял, каким будет эффект, правда!

Последнее было откровенной ложью, в этом Кайнетт не сомневался. Нельзя освоить мистерию, а тем более невербально в данных условиях, не имея представления, как именно она изменяет реальность. Более того, мальчишку явно натаскивали именно на эти чары. Что касается прочего — сложно судить, однако странно, если бы он в такой ситуации пытался оговорить кого-то из своих, а тем более признаться в контактах с Лестрейдж, вместо того, чтобы валить всю вину на чужого ему человека. А даже если он сейчас врёт, во всяком случае, ему привили хоть какое-то представление о семье и о том, кого полагается защищать.

— И твой отец ничего не знает? — удивилась ведьма. — Один из ближнего круга Сам-знаешь-кого не в курсе, что его наследник ударился в тёмные искусства? И не ты ли у нас самый большой любитель всегда кричать «отец об этом узнает!»? И тут вдруг утаил от него такое?

— Нет! Он тут ни при чем, — продолжал стоять на своём Драко. Говорил он всё менее разборчиво, сказывались боль, холод от замерзшей одежды и потеря крови. — Всё это не ушло дальше школы, клянусь! Прости, Грейнджер, я слишком хотел выиграть, не понимал, чем это может обернуться. Правда, я не знал.

— Да ничего, всё в порядке, — успокаивающе произнесла она, выпрямляясь вновь и складывая руки на рукояти шпаги. — Кэрроу мы займёмся позже. Пока что мне скорее любопытно, как далеко сумел зайти ты. Скольких успел убить? Скольких обратил в нежить? Задумался уже над крестражем? Выучил непростительные?

— Одно заклинание. Чем угодно клянусь, всего одно заклинание! У меня не было выбора… — магу даже показалось, что Малфой почти готов заплакать. От унижения, скорее всего — оказаться без возможности сопротивляться перед девчонкой, более чем охотно готовой его покалечить, стоит дать неверный ответ, он был явно не готов.

— Это только кажется. Ты свой выбор сделал.

Малфой побледнел ещё сильнее, чем обычно, либо от кровопотери, либо от осознания, что ему вынесли приговор, и оспорить его уже не получится. Зрелище было занятное, однако Кайнетт поспешил вмешаться, когда ведьма только начала поднимать правую руку с эфеса шпаги.

— Мисс Грейнджер, у меня есть предложение, — произнёс он официальным тоном.

— Да? — та слегка повернула голову в его сторону.

— Живой он будет полезнее. Убивать его в данный момент — нерационально.

— Ты слышал в его голосе хоть тень раскаяния? Я — нет. «Да, подумаешь, тёмная магия…» И мы с тобой оба видели, как это заканчивается.

— Четверть школы знает, что он отправился сюда. Даже если его никогда не найдут, а Гринграсс ничего не вспомнит, к нам всё равно появится очень много вопросов.

— Я на них отвечу, — ответила она почти равнодушно. Пояснила очевидное: — Это была самооборона. Он применил тёмную магию, я защищалась допустимыми методами. Дело закрыто.

— Он не использовал непростительные. «Lilac Mortem» тоже запрещено как тёмная магия, но за него не сажают пожизненно. Полагается суд, адвокаты, скорее всего, дадут лет пять в Азкабане за тёмные искусства. Это не Лестрейдж или Крауч, против которых запретов нет, тут тебя не оправдают, — привел Кайнетт аргументы. Ему казалось слегка нелепым, что именно он отговаривает Грейнджер от убийства, но в данный момент это и впрямь было бы нерациональным решением, продиктованным одними эмоциями.

— Мы же не можем просто отпустить тёмного мага. Сегодня одно заклинание, завтра другое, послезавтра — три грузовика мёртвых тел и мечты стать бессмертным. Не так ли, Драко? — спросила ведьма, посмотрев ему в глаза.

— Н-нет! Нет, нет и нет, н-ничего подобного! — запинаясь, яростно возразил Малфой.

— Ты ему веришь? — риторически спросила Грейнджер, повернув голову к Мерфи.

— Не слишком. Но у нас есть, чем заставить его быть послушным. Воспоминания, — он коснулся своей палочкой виска, затем указал на застывшую неподвижно Асторию: — Свидетель. И ещё вот это. Акцио.

Маг извлек из кармана платок и аккуратно подхватил за самый кончик подлетевшую палочку Малфоя. Намёк был вполне очевиден — простейшие диагностические чары покажут, какое заклинание использовалось с неё последним.