И Будда – не беда!

– Так, значит, говоришь, дома никого нет? – поинтересовался Рабинович, вновь нагибаясь над краем колодца.

– Неприемный день у меня сегодня. Отвали, – раздался тот же голос. – И вообще, в ближайшие пару сотен лет можешь даже не показываться.

– Как скажешь, – зло согласился кинолог и, обвязавшись вокруг пояса лианой, приказал Жомову спускать себя в дыру.

Опускаясь вниз, Сеня понял, что если это сооружение и было когда-то колодцем, то стены его обвалились совсем. Даже никаких признаков боковой отделки не наблюдалось, зато корней из земли торчало более чем достаточно. Рабинович то и дело цеплялся за них кителем, брюками и кобурой, не переставая ругаться. И каждый раз, когда кинолог крыл матом корни, Андрюша Попов наклонялся над провалом и спрашивал, не пора ли Рабиновича поднимать. После третьей попытки и Андрей получил свою порцию ругани и больше не показывался над провалом.

Наконец ноги Рабиновича коснулись твердой поверхности, и он огляделся. Сеня находился в каком-то подвале, отделанном камнем, а прямо под ногами – мама дорогая! – валялись россыпи золотых монет, украшений, драгоценных камней и инкрустированного холодного оружия. Сеня, никак не ожидавший попасть в сокровищницу, растерялся и даже не посмотрел по сторонам. Нагнувшись, он поднял один особенно большой рубин и стал рассматривать его на свет. Затем подобрал алмаз, черную жемчужину, золотую диадему…

И Рабинович увлекся этим занятием до такой степени, что от смерти его спасли только тренированные рефлексы российского милиционера: уловив какой-то шорох за спиной, Сеня упал на сокровища и, перекатившись через плечо, вытащил из кобуры пистолет. А выхватив его, замер – прямо на кинолога таращилась абсолютно белая двухметровая кобра, стоявшая на кончике хвоста.

– А-а, Маугли! – прошелестела кобра. – Так я и знала, что ты вернешься. Все вы такие. Сначала зуб железный вам дай, затем стаей позволь покомандовать, и все равно всех на женщин тянет. А когда дело до женщин дойдет, вы начинаете думать о том, где бы взять денег побольше, и лезете сюда. У меня ваши скелеты уже складывать некуда! Хотя лично для тебя местечко еще найдется…

– Вот дурак, – хлопнул себя по лбу Рабинович. – Совсем голову с этим спасением мира потерял. А ведь должен же был догадаться! Каа, бандерлоги, разрушенный город… Ну и кто, спрашивается, мог обезьянам так голову задурить, что они его за начальника стали принимать? Конечно, старая кобра, – и посмотрел на змею, от удивления даже переставшую выпускать из пасти раздвоенный язык. – Не сдохла еще? Вот уж не думал, что когда-нибудь в настоящую сказку попаду. Хотя почему и нет?! Мифы-то тоже люди придумали…

– Ага, – пришла в себя кобра. – Вот напридумывал один такой сказок, а теперь сиди здесь столетиями и вылезти никуда не смей. Скелеты опять же эти бутафорские храни и пауков на них загоняй…

– А пауков-то зачем? – удивился кинолог.

– Да все для того, чтобы страшнее было, – вздохнула змея. – Вас же, людей, уже просто скелетами не напугаешь. Нужно, чтобы они паутиной заросли, плесенью покрылись да еще и ходили бы желательно. А я двигать их не могу – рассыпаются, сволочи, от старости, и плесень тут нельзя завести. Ведь она, паразитка, мигом и на золото полезет. А золото сверкать должно, а не гнилушками вонять. Вот и ползаю по этим никчемным драгоценностям целыми днями, своим брюхом натираю, чтобы блестели. Хорошо, что раз в год линяю. А то давно бы уже всю шкуру стерла.

– Да-а, – протянул Рабинович. – Тяжелая у тебя работа.

– Ой, и не говорите! – снова вздохнула гадина. – Хорошо, что сюда никто из комитета по авторским правам не заглядывает. Я хоть этих бестолковых бандерлогов смогла приручить, а то давно бы уже с голоду сдохла. – И наконец змея легла на пол. – Устала на хвосте торчать. Не молодая уже. А вы, значит, не Маугли будете?

Сеня отрицательно покачал головой.

– И авторскими правами не занимаетесь?

– Нет. Я в милиции служу, – ответил кинолог.

– Правда? Не в украинской случайно? – встрепенулась кобра. – А то у меня там дальняя родственница археолога укусила, так ее милиционеры полчаса так допрашивали, что она в Литве политического убежища бросилась искать.

– Нет, я из России, – ответил Сеня.

– А сюда вас зачем занесло? – удивилась змея.

Неожиданно для самого себя Рабинович выложил этой гадине ползучей всю подноготную начиная с самого первого путешествия в древнюю Англию и заканчивая сегодняшним днем. Несколько раз его сверху окликали обеспокоенные друзья, но Сеня велел им не мешать и продолжал рассказ. Кобра внимательно слушала, изредка задавая вопросы, но чаще охая, вздыхая, а иногда даже пуская слезу. Наконец кинолог закончил.

– Вот теперь и ищем эту многорукую дуру, иначе домой никак вернуться не сможем, – проговорил он и посмотрел на змею. – Не знаете случайно, где она может быть?