И будет вечен вольный труд

Из поэмы «Наливайко»^{148}

Забыв вражду великодушно,Движенью тайному послушный,Быть может, я еще могуДать руку личному врагу;Но вековые оскорбленьяТиранам родины прощатьИ стыд обиды оставлятьБез справедливого отмщенья —Не в силах я: один лишь раб

Так может быть и подл и слаб.Могу ли равнодушно видетьПорабощенных земляков?..Нет, нет! Мой жребий: ненавидетьРавно тиранов и рабов.

<Из «Исповеди Наливайки»>

Известно мне: погибель ждетТого, кто первый восстаетНа утеснителей народа,—Судьба меня уж обрекла.Но где, скажи, когда была

Без жертв искуплена свобода?Погибну я за край родной,—Я это чувствую, я знаю…И радостно, отец святой,Свой жребий я благословляю!

Гражданин^{149}

Я ль буду в роковое времяПозорить Гражданина сан,И подражать тебе, изнеженное племяПереродившихся славян?

Нет, неспособен я в объятьях сладострастья,В постыдной праздности влачить свой век младой,И изнывать кипящею душойПод тяжким игом самовластья.Пусть юноши, своей не разгадав судьбы,Постигнуть не хотят предназначенье века,И не готовятся для будущей борьбыЗа угнетенную свободу человека.Пусть с хладною душой бросают хладный взорНа бедствия своей отчизны,И не читают в них грядущий свой позор

И справедливые потомков укоризны.Они раскаются, когда народ, восстав,Застанет их в объятьях праздной негиИ, в бурном мятеже ища свободных прав,В них не найдет ни Брута^{150}, ни Риеги^{151}.

1824–1825

Кондратий Федорович Рылеев и

Александр Александрович Бестужев-Марлинский^{152}

1797–1837

«Ах, тошно мне…»