И дети их после них

Элен улыбнулась с видом знатока и пошла к своему шезлонгу, чтобы подсохнуть на солнце. Пришел тренер, раздал задания пловцам, и те заняли свои места за тумбами. Первые прыгнули в воду. Остальные – за ними, плывут синхронно, легко, почти без брызг. Она наблюдает за ними, смотрит, как они подолгу движутся под водой. Вскоре обе дорожки заполняются ритмичными всплесками. Они быстро плывут под сверкающим солнцем, они молоды, а смерти не существует.

Элен погружается в свой журнал, рассеянно перескакивая с одного на другое. Уже двенадцатый час, народу вокруг бассейна прибавилось. После обеда она еще какое-то время дремлет в тени зонта. К трем часам все вокруг впадает в оцепенение. Жара становится изнуряющей. До туалета приходится идти на цыпочках. Люди ищут тени. В воде плещутся, орут во все горло дети.

Около четырех появляется тот высокий, светлоглазый тип со странной повадкой, одновременно затрудненной и легкой, нечто вроде Джона Уэйна или Митчема. Элен особенно не ждала его, но все же надеялась, что он придет. Перед тем как окунуться, он кладет свои вещи на ступени. Как и Элен, он часто бывает в бассейне. Как-то раз они с Лин здорово повеселились, наблюдая за ним и придумывая про него всякую ерунду: где он работает, как его зовут, какой у него голос, какие звуки он издает, когда занимается любовью, есть ли у него дети, какие у него заскоки, ну и всякое такое. Они даже прозвали его Тарзаном. Такой же большой, сильный и неуклюжий. Элен следит какое-то время за тем, как он плавает, потом забывает о нем. Когда он вылезает из бассейна, она разглядывает его длинные руки, широченные плечи, смотрит, как струится по его животу вода. Тогда и он бросает взгляд в ее сторону, и в животе у Элен образуется вакуум. Она поспешно возвращается к своему журналу. Ей хочется спрятаться. Сейчас он подойдет. Подходит. Конечно, нет. Он вернулся к своему месту и обсыхает перед тем, как уйти. В другой раз. Все это смешно, но она веселится, как девчонка.

Лирическое отступление закончено.

На обратном пути Элен чувствовала себя легкой, как перышко. Она вела машину медленно, выставив локоть наружу и не спеша вернуться домой. По радио звучала печальная песня в исполнении Далиды. Надо бы почаще сбега́ть вот так из дома, такие мероприятия ей явно на пользу. Проезжая мимо дома свекра и свекрови, она вспомнила об одном семейном рождественском ужине, о других застольях. Уже прошло немало времени, как они умерли. Все происходило здесь, каждая улица по буквам повторяла ее историю, каждый фасад был воспоминанием. Она проехала мимо пожарной части, обогнула начальную школу, взгляд ее остановился на поднимавшейся вдали длинной струйке черного дыма. По мере приближения к дому струйка становилась все толще, Элен уже чувствовала запах расплавленного пластика и горящего бензина. Меж бровей у нее прорезалась озабоченная складка. Это где-то совсем рядом с ними. Она стала молиться, чтобы не случилось ничего плохого. Добравшись до поселка, она проехала два квартала и увидела соседей, столпившихся у их дома и глазевших на пожар. Горел мотоцикл, разбитый, оплавившийся, но такой узнаваемый.

Элен дернула ручной тормоз и вышла из машины, даже не потрудившись захлопнуть за собой дверцу. Она едва держалась на ногах. Все смотрели на нее. Видок у нее был что надо, наэлектризованные от жары волосы пылали и стояли дыбом после купания. Кто-то заметил, что тут явно не обошлось без этих черножопых. Чей-то голос окликнул ее:

– Элен!

Сквозь группу зевак пробивалась Эвелин Грандеманж с неизменной сигаретой в руке. На ее белой блузке чернел темный след копоти. Она была страшно взволнована, вся дрожала.

– Ваш муж ищет вас повсюду, – путаясь в словах, проговорила она. – Он взял грузовик. Он везде вас ищет.

Элен подумала о сыне и бросилась к машине.

– Подождите! – сказала Эвелин Грандеманж. – Что ему сказать?

– Я сейчас вернусь, – пообещала Элен.

– Подождите, пожарные едут.

Но Элен уже отъехала. Ей надо было отыскать Антони. Она так перепугалась, что целую минуту ехала на первой скорости.

13

Чтобы завести скутер без ключа, хватит и отвертки. Антони стащил свою в ремонтной мастерской Романа на улице Генерала Леклера. Он заглядывал туда время от времени, смотрел, как работают механики. Дидье иногда разрешал ему сделать кружок на какой-нибудь колымаге. Так однажды он прокатился на «Хонде CBR 1000». Вот это машина! Полный улет!

А пока он шагал по центру с рюкзаком на плечах и отверткой в кармане. Шел быстро, глядя прямо перед собой. Он зашел к Маню, и тот, похоже, был рад его выручить. Я же говорил, с этими людьми иначе нельзя. Груз у него за спиной не оставлял сомнений: это был MAC 50.