И дух наш молод

Смотрю на бесконечно родное лицо Ильича, на все еще не остывшее от волнения лицо моего соседа в фуражке набекрень, на лица моих товарищей - и час за часом восстанавливаю незабываемый для меня день 4 апреля 1917 года.

4 апреля 1917 года Ленин в Таврическом дворце выступал дважды: в полдень - на собрании большевиков, участников Всероссийского совещания Советов рабочих и крестьянских депутатов, с докладом, в котором огласил и разъяснил свои Тезисы о задачах революционного пролетариата (Апрельские тезисы); после небольшого перерыва вторично с этим же докладом - на объединительном собрании большевиков и меньшевиков с участием крестьянских депутатов и ряда делегаций с фронта. На втором собрании присутствовал и я.

Накануне произошли следующие события.

Днем 3 апреля вся партийная организация Нарвской заставы собралась в помещении старой Путиловокой церкви, где после Февральской революции обычно проводились собрания, митинги. Пришли и мы, бойцы и командиры районной дружины рабочей милиции.

Выступление очередного оратора было прервано для чрезвычайного сообщения. Его сделал наш путиловец Э. Петерсон (Иван Гайслис), ответственный организатор Нарвского района.

- Только что нам позвонили из Петербургского комитета. Сегодня возвращается из эмиграции товарищ Ленин, непоколебимый борец за социализм.

Зал под церковными сводами загудел. До прихода поезда оставалось всего несколько часов, и собрание решили прервать: надо было оповестить как можно больше людей. А заводы в этот день не работали, газеты не выходили. Собрание поручило Ивану Гайслису организовать путиловскую колонну. Тут же было решено собрать дружину рабочей милиции и поставить в голову колонны, чтобы Ленин видел: его лозунг "Вооружение пролетариата - единственная гарантия!" начинает осуществляться.

Вечером около трех тысяч путиловцев с развернутыми красными знаменами двинулись к Финляндскому вокзалу. Мы, члены районной дружины рабочей милиции, - во главе колонны.

Ночь была темная. Шли с факелами. По дороге к путиловцам стали присоединяться рабочие других заводов - "Треугольника", "Тильманса", Химического.

В первых рядах кто-то громко запел: "Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут..." Звонкий молодой голос подхватил, а за ним и вся колонни: "В бой роковой мы вступили с врагами. Нас еще судьбы безвестные ждут".

Удивительное, незабываемое зрелище. Настроение у всех приподнятое, праздничное. Вот так бы, кажется, с песней, со знаменем в бой с врагами революции! К приходу нашей колонны вся вокзальная площадь была заполнена рабочими, солдатами, матросами. Нашу путиловскую колонну поставили слева от вокзала. По соседству с нами все пространство у самого выхода на площадь из парадных, "царских", комнат вокзала занял броневой дивизион. Рыжеусый, в кожаной куртке солдат-водитель, показывая на свою грозную машину, сказал, улыбаясь: ("Вот какую трибуну подготовили мы для товарища Ленина".

В напряженном ожидании многотысячная толпа то замирала, то вновь взрывалась говором, песней, переливами гармошки. На огромных вокзальных часах десять, одиннадцать. Томительно тянулись минуты. Мы, путиловцы, с особым нетерпением ждали приезда Ленина. После Февраля насмотрелись, наслушались всякого. Претендентов на "истинных вождей" революции хватало: Керенский, лидеры меньшевиков, эсеров, кадеты и те щеголяли с огромными красными бантами. Произносились длиннейшие речи, сыпались, как из рога изобилия, обещания, клятвы в верности народу. Случалось, и рабочие попадались в ловко расставленные сети, в паутину словоблудия.

Вдруг кто-то крикнул: "Идет!" Многоголосый шум, звуки военных оркестров прорезал гудок паровоза. На площади все утихло. Не дожидаясь приказа, мы встали по команде "Смирно!". Луч прожектора выхватил из тьмы высоко поднятое над путиловской колонной полотнище: "Привет товарищу Ленину!"

Что происходит на платформе, нам не видно. Только слышно, как оркестры играют "Марсельезу" и гремит мощное "ура". Проходит еще несколько минут. В проеме двери, окруженный соратниками, друзьями, - Ленин. Вот он остановился, взмахнул шляпой, приветствуя рабочих, солдат и матросов революционного Петрограда.

Ленин, такой, каким я увидел его впервые, навсегда запечатлелся в памяти. В лучах прожектора - мощный лоб, энергичный взмах руки, пальто нараспашку. Тут же, у выхода из вокзала, Владимир Ильич произнес свое первое приветствие собравшимся на площади. Это была очень короткая речь. И, может, поэтому мне гак запомнился ее основной смысл: никакого доверия Временному правительству, никакого компромисса с теми, кто пытается свести революцию к сладким речам и посулам. Народу нужен мир, хлеб, земля.

Ленин произносил слова очень понятные мне, рабочему и сыну рабочего, вчерашнему солдату, георгиевскому кавалеру, человеку, который на своей шкуре испытал, что такое война.

Вот он направился в нашу сторону. И вверх полетели шапки, фуражки, бескозырки.