...И двадцать четыре жемчужины

— Да ты раньше времени не дуйся, — словно угадав мысли Бурмина, сказал Шульгин. — Уточняю: не просто драгоценности, а ценные произведения искусства.

— Понятно, — примирительно кивнул Бурмин.

 

На месте аварии снег смешался с бензином и кровью. Погибшие лежали в медицинской машине. Шульгин и Бурмин заглянули туда. Санитар откинул простыню, закрывавшую лица. Шофер совсем молодой, в углу рта застыла струйка крови. Пассажир — мужчина лет шестидесяти, седой, коротко остриженный. С носилок свесилась рука, на ней широкое обручальное кольцо.

Возле разбитых машин хлопотали сотрудники ГАИ. Наряд милиции оцепил это место. Регулировщик в нетерпении подгонял замедлявшие ход машины. На тротуаре сгрудились пешеходы.

Шульгин окликнул Бурмина:

— Пошли посмотрим вещи.

В машине инспектора ГАИ на белой бумаге было разложено имущество погибших. Среди них небольшая, величиной в две ладони, икона. Она привлекала нежностью красок, на золотистом фоне выделялся красный плащ Магдалины и тело Христа, обернутое в белое. Золотой кованый оклад. Драгоценные камни неправильной формы в оправе едва мерцали при слабом свете.

Бурмин внимательно рассмотрел икону. Он сразу увидел, что письмо старое, хотя живопись кажется свежей.

— Старинная? — нагнулся над иконой Шульгин.

— Да. Если это не искуснейшая подделка, то можно предположить, что ей не меньше трехсот лет.

Рядом с иконой золотой крест. Шульгин взял его:

— Да... Ничего себе... граммов четыреста, не меньше. — Он вложил крест в руку Бурмина. — Ну-ка прикинь...

— Похоже, что литой.

— Как ты считаешь, вещи драгоценные?

— Не сомневаюсь. А у вас никаких сведений о них нет?

— Пока нет. Да, кстати, фамилия погибшего туриста — Фогель. Ганс Фогель. Тебе придется делать запросы. Займись этим немедленно. Икона и крест попали к туристу, конечно же, незаконным образом. Но нужны доказательства. С Петровкой я договорюсь, будете работать вместе. Сейчас инспектор тебя подвезет, оттуда позвони.

 

На рабочий стол Бурмина ложились все новые бумаги и фотографии, на которых были люди в одежде конца девятнадцатого века. Тут же снимки различных предметов — икон, ювелирных изделий старинной работы, репродукции с картин. Бурмин раскладывал их по кучкам, словно тасовал карты.

Сотрудник принес новые документы. Бурмин отложил их в сторону.

— Похоже, что вы решили завалить меня материалами архивов всей Московской области. Ну ладно, снимки ювелирных изделий нужны и списки вещей на розыске. А репродукции с картин зачем?

— Так, Владимир Михайлович, вдруг окажется, что дела о картинах помогут нам?..

— Зачем гадать? Делайте более тщательный отбор.

— Есть, товарищ майор, сейчас же распоряжусь.

Найденная в вещах погибшего туриста иконка отправлена к эксперту. Опрос обслуги из гостиницы, где останавливались туристы из ФРГ, ничего существенного не дал, так что пока ни единой зацепки.

Бурмин готовился к совещанию у полковника Шульгина, на котором будет обсуждаться план разработки операции. Он посмотрел списки вещей на розыске. Были в них и иконы, но похожей по описанию на найденную — «Положение во гроб» — не встретилось.

Бурмин выдвинул ящик письменного стола, положил в него часть бумаг, посмотрел на часы.

— Ого, уже четыре. — Встал быстро, как бы стряхивая оцепенение, и направился в кабинет Шульгина. Полковник отхлебнул из стакана чай. Предложил и Бурмину, подав ему стакан с хорошей заваркой.

— Ну как? Есть что-нибудь наводящее?

— Пока ничего. Документов гора, самому мне их не разобрать. Если бы не спешка, там на местах могли более толково отобрать нужное.

— Не паникуй. Все равно всю жизнь будет только срочное и непредусмотренное. А насчет помощников распоряжусь... К совещанию подготовился?

— Да. Вот набросал, посмотрите.

Пробежав бумаги, Шульгин усмехнулся:

— По такому плану ровно четверть управления должна на нас работать. Многовато...

— Так ведь иначе не получается.

— Знаю я тебя... Уже рассчитал: напишу побольше, все равно урежут... Так ведь?

— Исходил из реальности.

— Ну ладно. Через час совещание. Что дал опрос обслуги в гостинице?

— Почти ничего: из группы Фогель несколько раз отлучался, два дня подряд возвращался в гостиницу поздно. Вот и все.

После совещания Коля Сухарев, помощник Бурмина, заглянул в его кабинет: Владимир Михайлович дремал, сидя в кресле.

Коля осторожно перенес телефон на свой стол, стараясь не шуметь. «Ого, как намотался, — подумал о Бурмине, — я тоже пока передохну, а то, как глаза откроет, опять пошлет гонять по городу».

Телефонный звонок Коля прервал сразу, успев быстро схватить трубку. Незнакомый голос спросил:

— Товарищ Бурмин?

Коля определил, что голос принадлежит человеку пожилому.

— Он просил вас позвонить?

— Не сомневайтесь, молодой человек, я по государственному и весьма неотложному делу...

Бурмин открыл глаза. Коля протянул ему трубку. Звонил эксперт по иконам, Антон Герасимович:

— ...Выяснились важные и, осмелюсь сказать, неожиданные обстоятельства. Не знаю, можно ли в разговоре по телефону...

— Не стоит. Подождите меня, я сейчас приеду.