И грянет буря (СИ)

В пиршественном зале принцесса заняла за огромным пэобразным столом место положенное ей по левую руку от короля. Отец ничем не выдавал эмоций от их разговора, чествуя победителей нежити, провозглашая здравницы в их честь и не скупясь на награды, а так же вопросы о походе и бое. Земель никому не перепало, но золото лилось щедро. Вероятно примерно так же дела обстояли и в Мэлмане, куда отправилась вторая часть Армии Рассвета. Менестрели усердно играли и пели, развлекая людей и воспевая их подвиги наравне с делами легендарных воителей прошлого. Сегодня был день праздника, совещания с съехавшимися лордами и их представителями начнутся потом.

Кристинда же внимательно посматривала на Килана, за спиной которого застыли Нао и Атл. С этим отступлением от традиций пришлось смирится. Принцесса знала, что великаны отнюдь не так глупы и дики, как хотят показать. Но все преграды они продавили, прикинувшись именно тупыми дикарями. Им де учитель сказал всегда охранять сына большого вождя Осато и они скорее умрут, чем нарушат его волю. Или убьют того, кто им помешает, что вернее. Сама же девушка контролировала еду и питьё Килана, так же как и своё. Отец не был склонен к импульсивным поступкам, так что вряд ли ему могло прийти в голову отравить юношу, чтобы оставить Армию рассвета под командованием своей дочери. По крайней мере он не сделает чего-то подобного сразу. Но не стоило забывать о демонах. Смерть младшего наследника Осато на пиру у короля… Это был бы очень болезненный удар с какой стороны не посмотри. Нао конечно тоже сведущ в магии, пусть и великаньей, а нюх у него на зависть любой собаке, но принцессе было спокойнее, когда ситуацию контролировала она сама. Бдительность и контроль вообще в последнее время становились едва ли не её девизом.

— Эр Килан — обратился король к юноше с новым вопросом, когда доиграл очередной трубадур — Я наслышан, что великаны тоже искусны в музыке, правда ли это?

— Пожалуй что так — отозвался м’Осато — Хотя их песни больше подходят для поля брани, чем для высоких чертогов.

— И всё же я не отказался бы послушать — проговорил Валахид Пятый с мягкой усмешкой радушного хозяина, обращённой к дорогому гостю — В конце концов пение менестрелей неплохо бы разнообразить чем-то новым, а у одного из ваших телохранителей на поясе я вижу музыкальный инструмент.

— Как скажите Ваше величество — кивнул осатец и поднял взгляд на великана — Нао, помнишь ты говорил, что Магнус учил тебя песне о мире, сражавшемся с демонами? Кадия, которую он упоминал в свой последний день.

— Помню, молодой вождь — ответил тот и кивнул одному из своих сородичей, который быстро выбрался из-за общего стола, чтобы сменить его на посту за спиной Килана.

Молодой шаман же вышел в центр пиршественной залы, где прежде щуплый юноша играл на лютне, а затем взял в руки бубен. Разговор с королём слышали лишь сидящие совсем рядом, так что цвет дворянства Ахита за столами заметно удивился и оживился. Сделав несколько глубоких вдохов, как будто перед прыжком в воду, великан начал отбивать странный ритм, а через пол минуты к нему прибавились слова незнакомого языка, буквально проникающие в разум с помощью странной магии:

— Многие тысячи лет ведут войну Тьма и Свет

Сквозь миллионы страшных битв прошли мы молча без молитв

Пред ликом демонов заслон, защиты первый эшелон

Мир-крепость бой ведёт, отродье Тьмы здесь не пройдёт!

Но Кадия стоит! Тысяч миров мы щит

Великий шаман нас защитит. Но Кадия стоит!

Пускай рекою льётся кровь, пусть Зло вернётся вновь

Пусть скверна души развратит. Но Кадия стоит!

Знамёна реют на ветру, клинков щетина — смерть врагу

И кадианские бойцы из огненный залп произвели

Никто не сделал шаг назад, отродий тьмы отправив в ад

Гордо в битву шёл каждый солдат, врага крошил каждый гигант

Но с грохотом тысячи взрывов пала Чёрная крепость

Треснула твердь, наш мир был потерян, как и свирепость

Уводить людей был приказ отдан нам командиром

Но сам он остался, чтобы погибнуть со своим родным миром

Но пока хоть один из нас жив, Кадия стоит! По прежнему людей мы щит

Великий шаман нас защитит. Но кадия стоит!