И грянул выстрел

– Тогда, поскольку, Яков Михайлович, вы уже в курсе, то можно, видимо, говорить и о конкретных вещах.

– Да, разумеется, можно, – согласился адвокат.

– Тогда, Яков Михайлович, я спрошу вас прямо: известно ли вам, кто именно хочет отнять строительный бизнес у Владислава Максимовича?

– Были в Тарасове желающие прибрать к рукам компанию Владислава Максимовича. Они предлагали ему продать компанию. Причем по смехотворно низкой цене. Возможно, они и сейчас не прочь бы осуществить свое желание. Естественно, Владислав Максимович отверг их предложение тогда. Не согласился бы он и в данном случае. И это даже в том случае, если бы цена соответствовала рыночной.

– Действительно, зачем ему продавать компанию, которую он основал с нуля и в которую он вложил все. И силы, и немалый капитал, – согласилась я с Галицким.

– Но мы с вами, Татьяна Александровна, сейчас ведем речь о наших, доморощенных тарасовских рейдерах. Насколько же мне известно, специализированное предприятие «Капитал» во главе с господином Аксеновым в Тарасове не работает.

– Кстати, есть еще одна личность по имени Арсений. Он завербовал одного из охранников Владислава Максимовича для того, чтобы тот передавал ему сведения о том, что происходит в коттедже Черемысленникова. У меня сложилось впечатление, что ночная попытка овладеть коттеджем была подготовлена не без участия этого самого охранника и Арсения. Кроме того, управляющий Нефедочкин тоже повел себя, мягко говоря, непонятно. Во время разборки с группировкой рейдеров он куда-то просто исчез. А сегодня рано утром он уехал из поселка, и мне не удалось с ним объясниться.

– Да, – Галицкий покачал головой на широкой массивной шее. – Подготовились они, как видим, всесторонне. Но эти фамилии и имена мне ни о чем не говорят. Аксенов, Арсений… Нет, не знаю. Возможно, все это подставные лица. Скорее всего, так. Может быть, ниточка тянется из столицы.

– Из Москвы?

– Ну, да. А что? В Тарасове вовсю идет строительство с участием столичных строительных фирм. Так что ничего удивительного здесь нет. Компания Владислава Максимовича составила им конкуренцию, вот они и зашевелились. В моей долголетней практике были случаи, когда уголовные дела были так мастерски сфабрикованы, что подкопаться очень трудно, практически невозможно. Это в данном случае мы видим просто кучу всяких якобы улик: оружие на месте убийства, ботинки с частицами почвы, еще и записка. Тут любой обыватель бы согласился с обвинением. А полиция… Ну там разный народ работает. И некоторым важнее «закрытие» дела, чем поиск настоящего преступника, – грустно заметил адвокат.

– Но ведь вы не верите в виновность Владислава Максимовича?

– Нет, я в это не верю, – твердо ответил Галицкий на мой вопрос. – Не мог Владислав Максимович совершить это преступление. Кстати, сегодня похороны Александра Кирилловича, царство ему небесное. Так вот, я не верю в виновность Владислава Максимовича именно потому, что на его компанию очень массированно наезжают. И ваши сведения об Аксенове, об Арсении, о завербованном охраннике, о вчерашних событиях – хорошее тому подтверждение. И знаете, Татьяна Александровна, что я еще вам скажу? Возможно, что дело даже не только и не столько в области коммерции.

– А в чем же еще?

– Берите выше: политика, расстановка политических сил. Ее тоже нельзя сбрасывать со счета. Откуда взялся этот самый управляющий, вам известно?

– Ну… очень приблизительно. Со слов второго охранника, не замеченного в сговоре, Нефедочкин прибыл как раз из столицы. Да, сам управляющий не далее как вчера сказал мне об этом в нашем с ним разговоре, который происходил как раз перед вторжением.

– Ну, вот видите, Татьяна Александровна. Возможно, необходимо более тщательно проработать биографию этого самого Нефедочкина. Не исключено, что у него с этой группой существуют тесные связи.

– Да, я обязательно займусь этим, Яков Михайлович, – сказала я, вставая с кресла. – Вот мои координаты, – я положила на стол визитку, – звоните, если выяснятся какие-то новые детали.

– Удачи вам, Татьяна Александровна, – на прощание сказал Галицкий.

Выйдя на улицу, я сначала хотела поехать в отделение к Кирьянову, но потом передумала. «Поеду-ка я сейчас на похороны Самохвалова. Считается, что преступника тянет не только на место преступления, но и на место последнего упокоения его жертвы. Чем черт не шутит? Вдруг на кладбище удастся узнать что-то, что прольет свет на преступление? А Кире и позвонить можно». Сказано – сделано. Только Володька трубку не брал, а в отделении его не было, и никто не смог мне сказать, где его носит.

В последний путь Самохвалова провожало довольно много народа. Около самого гроба я увидела Виолетту в черном костюме и такого же цвета шляпе с вуалью, которая закрывала половину лица. Рядом с ней стояла молодая женщина, тоже в черном, она держала за руку маленькую девочку. Вероятно, это были дочь и внучка.