И я ему не могу не верить…

Весной 1918 года сложная и опасная обстановка стала складываться в северных районах республики, особенно в Архангельске и Мурманске. Советскому правительству было совершенно очевидно, что именно здесь следует в первую очередь ожидать интервенции со стороны бывших союзников России. Аппетиты Антанты подогревались при виде скопившихся огромных материальных ценностей. Только в Архангельском порту на ходилось свыше 700 тысяч артиллерийских снарядов, 80 тысяч пудов взрывчатых веществ, множество прочих боеприпасов, вооружения, угля, столь необходимых молодой Красной Армии.

Для обследования положения в Архангельской, Вологодской, Ярославской, Костромской и Иваново-Вознесенской губерниях, принятия надлежащих мер и в первую очередь разгрузки Архангельского порта Совнарком решил послать на Север специальную «Советскую ревизию народного комиссара М. С. Кедрова» с широкими полномочиями В «Ревизию» М. С. Кедрова входило 40 сотрудников и для охраны команда латышских стрелков из 33 человек. Секретарем «Ревизии» стал Артур Фраучи.

* * *

Трубы английского крейсера «Аттентив», стоявшего на архангельском рейде, вдруг густо задымили. Темная завеса заволокла небо, придавила свинцовое море. Меньшевики и эсеры, захватившие власть в городе, не на шутку всполошились: «Неужели уходит?» Срочно был послан гонец к представителю генерала Пуля. Тот хладнокровно заверил: «Генерал проводит очередную проверку боевой готовности».

Пуль, осознавая недолговечность непопулярной в народе меньшевистско-эсеровской власти, зря времени не терял: держал экипаж на «товсь», с тем чтобы в нужный момент овладеть положением. На планшетах офицеров были нанесены координаты стратегических пунктов города. Орудия крейсера в любую минуту могли обрушить на них залповый огонь. Разведывательные группы проводили промеры глубины у берегов на случай, если придется высаживать десант.

После генеральского заверения жизнь в Архангельске пошла своим чередом: городская дума заседала, купцы и судовладельцы, хозяева фабрик и лесопилок, как и в прежние времена, раскатывали в дорогих пролетках, швыряли в ресторанах «моржовки», обеспеченные английскими фунтами. У складов меж тем стояли часовые в иностранной форме. Официально английские, французские и американские солдаты находились здесь с весны якобы для защиты от немцев боеприпасов и военного снаряжения. На деле они были форпостом будущей интервенции.

Тем временем реакционно настроенные офицеры, поняв, что в главных пролетарских центрах им на успех рассчитывать не приходится, тайно переправлялись из Петрограда, Москвы, других крупных городов России на Дон, в Сибирь, а также в Архангельск и Мурманск, где бывшие союзники — Англия, Франция, а затем и Америка — располагали реальной военной силой. Офицерам тайно помогали некоторые военспецы, засевшие в московских и других штабах, в частности в Военконтроле — так теперь называлась бывшая военная разведка. И потекли бывшие подпоручики, штабс-капитаны, полковники на окраины России, чтобы начать оттуда поход против Советской власти. Потекли уже не на свой страх и риск, а с подлинными документами, к которым не придерешься, с полученными законно подъемными.

Именно такое положение застал нарком Кедров в Архангельске. Сотрудники его «Ревизии» делали все, чтобы укрепить органы Советской власти в городе и губернии, ликвидировать контрреволюционные гнезда, создать надежные подразделения и части Красной Армии.

Очень скоро Кедров понял, что враги республики используют Военконтроль в своих антинародных целях. Он незамедлительно отдал приказ, чтобы красноармейские патрули повсеместно задерживали всех офицеров, которые направлялись в Архангельск из Москвы, Петрограда и Вологды. Очень скоро таких набралось несколько десятков. У всех были, как и ожидал нарком, документы, выданные Военконтролем Вологды. Офицеров обыскали. Почти у каждого были найдены кармане две пуговицы — черная и белая Даже для непосвященных в таинства конспирации стало ясно, что пуговицы служили опознавательными знаками. Установили, что все офицеры с пуговицами шли к белогвардейскому генералу Овчинникову. Так было выявлено и доказано, что вологодский Военконтроль, да и не только вологодский, засорен врагами. Об этом Кедров доложил Ленину.

Артур Фраучи в «истории с пуговицами» оказал Михаилу Сергеевичу весьма существенную помощь. Успокаиваться, однако, не приходилось. Каждый день приносил новые тревоги, все более и более серьезные.

…Английский консул Дуглас Юнг прислал Кедрову письмо, не оставляющее никаких сомнений, касающихся захватнических намерений своего правительства. Ознакомившись с ним, Кедров бросил в сердцах лощеную, с британским золотым львом, бумагу на стол. Гневно сказал:

— Разве все это уже не оплачено русской кровью?