И корабль тонет…

Марина стояла спиной к ним и упоенно снимала. Алла быстро шла по направлению к ней, но при этом двигалась как-то странно. Ромов к своему изумлению обнаружил, что она зачем-то сняла туфли. И вдруг его мозг пронзила догадка – простая и естественная: Алла не хочет, чтобы Марина услышала ее шаги. Она замыслила с ней тут расправиться.

Он решил, что не станет вмешиваться в трагическую сцену, которая может вот-вот разыграться. Он будет лишь молчаливым и немым свидетелем. Алла уже приблизилась к Марине, а та все также снимала открывающийся с этой точки изумительный вид.

Взглянув на лицо Аллы, у Ромова окончательно отпали сомнения по поводу ее намерений. Ну и пусть, это далеко не самый худший вариант. Только после того, как все случится, надо отсюда незаметно исчезнуть, его не должен видеть ни один человек. И, судя по всему, у него будет на это время.

Алла почти вплотную подошла к Марине, та же по-прежнему не замечала ее. Оставалось всего несколько мгновений… Достаточно одного сильного толчка, и она полетит вниз прямо на ощетинившиеся острые камни.

Внезапно что-то попала под голые ноги Аллы, та невольно вскрикнула. Марина стремительно обернулась. Любовница Шаповалов устремилась на нее, но столкнуть Марину с небольшого пятачка земли вниз, ей не удалось. Ее враг ловко сумел уклониться от удара в грудь, и отбежать от края.

Между женщинами завязалась борьба. Силы были примерно равны, но Марина была немного проворней. Она сумела оттолкнуть от себя своего врага, и помчалась вниз, по тропинке, ведущей прочь из крепости. Алла же упала своим прекрасным лицом на острые камни. Когда она встала, то Ромов увидел несколько кровавых ссадин на нем.

И только сейчас Алла заметила, что эту сцену наблюдал третий человек. Ромов, поняв, что обнаружен, направился к ней.

Алла достала из сумочки зеркало и с ужасом смотрела на себя.

– Ты видишь, что со мной сделала эта сука! – закричала она.

Ромов хотел заметить, что перед этим Алла хотела ее убить, но промолчал. Чего говорить, когда и так все ясно.

68

Шаповалов несколько часов безвылазно совещался со своим вице-президентом. Тот прилетел на остров на одномоторном легком самолете. И долго не мог отойти после этого опасного путешествия. И едва они закончили разговор, сразу же улетел на том же аэроплане на материк.

Шаповалов сидел понурый в лучшем номере лучшей гостинице на острове. Впервые к нему пришла мысль о том, что на этот раз ему не удастся выкарабкаться. Слишком много он понаделал ошибок. Теперь он видит их отчетливо, вот только мало что можно исправить. Если вкладываешь все свое состояние в сверхрисковые бумаги и активы, то и ждать можно всего, что угодно. А все потому, что ему жутко захотелось заработать в кратчайший срок еще один миллиард. И переместиться в списке богатейших людей планеты на более престижное, чем последнее место. А чем, собственно, плохо ему было и на последнем. Очень даже хорошая позиция. Сидел бы на ней и кайфовал. Нет, захотелось со свиным рылом в калашний ряд. Еще бы, он же считал себя умудренным жизнью бизнесменом, чуть ли не застрахованным от любых ошибок. А все оказалось с точностью до наоборот. Замечательный финал фильма, только совсем не такой, какой он предполагал. Зато получается круг, с чего начал, тем и кончил. В этом есть своя закономерность. Только есть одно громадное отличие, тогда он был молод, полон сил, здоров, как бык. А сейчас пожилой и больной. И на новый рывок энергии уже нет. Сколько раз он начинал с нуля, но наступает момент, когда хочется только продолжать успешно начатое. Или уже все бросить.

Шаповалову вдруг нестерпимо захотелось выбраться из этого номера. Сколько он их перевидал, от грязных, набитых насекомыми, с плохо много раз стираным бельем, до самых роскошных почти с футбольное поле. Не наступило ли у него пресыщение?

Шаповалов вышел из отеля, пошел по городу. Он давно ходил с охраной, но на этот раз она по его приказу осталась на яхте. И сейчас он испытывал странное чувство. Он уже много лет не передвигался по улице, как самый обычный прохожий. Обычно он смотрел на них из окошка лимузина и испытывал гордость, что отделен от этих людей незримой, но такой прочной стеной. Он по одну от нее сторону, они – по другую.

Эта обыденная людская клейкая серая масса, из которой он однажды выдернул себя, как он еще недавно надеялся, навсегда, пребывала все в том же состоянии. И всем, кто в ней находится, лишь остается смотреть на его торжественный выезд. Иногда он совершал его без всякой цели. Точнее, цель была, еще раз ощутить это различие. И ради него никаких усилий и жертв не жалко.

Но сейчас он шагал как самый обычный человек из толпы. Никто его не узнавал на этом острове, кто-то его толкнул и даже не извинился. Шаповалов было возмутился, но тут же успокоился. Он должен быстро привыкнуть к новой своей роли. Совсем не исключено, что скоро он будет совершать подобные прогулки регулярно. Не он первый, не он последний. Вот только этот аргумент может ли смягчить его падение?