И корабль тонет…

Шаповалов решил пока ей ничего не сообщать о своей болезни. Хотя по какой причине он так поступал, ясного представления у него не было. Что изменится, если скажет.

– Ты слышала, что в мире самый серьезный финансовый кризис за последние десятилетия.

– Слышала. Но ты же справишься.

– Почему думаешь, что именно я справлюсь. Уже разорились люди побогаче меня.

– Ты из тех, кто не проигрывает. – Алла говорила почти наугад, даже не очень сознавая смысл своих слов, полностью доверившись интуиции.

– Таких не существует, – хмуро возразил Шаповалов. – Любой, даже самый удачливый человек когда-нибудь, да проигрывает.

– Любой, да, но не ты.

– Это с какого бодуна мне дана такая привилегия?

– Я это чувствую. Ты не такой, как все.

– С чего бы это вдруг, все такие, как все, а я не такой, как все.

– Я не могу объяснить…

– Не можешь, так и не говори, – резко прервал ее Шаповалов. – Странный затеяла ты разговор, так ты со мной еще ни говорила.

– Я просто пришла тебя проведать. А все остальное случилось само собой.

Он наклонился к ней и довольно грубо взял за подбородок. Впрочем, Аллу это не особенно покоробило, даже в самые нежные их минуты он вел себя далеко не нежно.

– А ну выкладывай все свои потайные мысли. Прекрасно знаешь, терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают.

– У меня нет никаких потайных мыслей! – почти закричала Алла.

– Потайных мыслей нет только у идиотов. Ты может и дура, но уж точно не идиотка.

– Если считать в качестве потайных мыслей мое беспокойство о тебе, то тогда они есть.

Шаповалов отпустил ее подбородок.

– Дура, думаешь, выкрутилась. На такой мякине меня не проведешь. Иль полагаешь, я не знаю, чего ты боишься.

Алле стало так тревожно, что ей пришлось приложить максимум стараний, чтобы он не заметил бы ее внутреннего состояния. Мысль о том, что развязка может наступить в любой момент, обдавало ее тело арктическим холодом.

– Но чего я должна бояться? – пролепетала она.

– Чего все, того и ты, – безучастно бросил Шаповалов. – Ты уж точно не исключение.

– Я готова ко всему, – покорно склонила голову Алла.

– Ни к чему ты не готова. Уж я тебя всю знаю.

– Что же мне делать?

– Я тебя спрашиваю когда-либо, что мне делать, – усмехнулся Шаповалов. – Я всегда сам решаю, что делать. И тебе советую.

– Ты мужчина.

– Если хочешь знать, мужчинам трудней принимать решения. Женщинам гораздо легче прощают ошибки и слабости, а нас за них наказывают по полной программе. К тому же ты на тридцать лет меня моложе. И к тому же ты бедная. Сделаешь что-нибудь неправильно, такой же бедной и останешься. А если неправильно поступлю я, то из богача превращусь в бедняка. А ничего хуже в мире не существует, чем разорившийся богач. Самая жалкая из всех фигур. Теперь понимаешь свои преимущества?

– Понимаю, – пробормотала Алла.

– Видишь, тебе не о чем беспокоится. Разве только обо мне. – Шаповалов громко захохотал.

Аллу накрыла такая мощная волна ненависти к этому человеку, что ей понадобился весь неприкосновенный запас выдержки, чтобы не наброситься с кулаками на него.

– Я это и делаю, – сказала она.

– И напрасно, я это все равно не оценю. Я взял тебя, чтобы трахать, а не для того, чтобы ты изображала передо мной сестру милосердия. И пока мне этого будет хотеться, ты будешь плыть на этом корабле. Ты это от меня хотела услышать?

– Если тебе больше нечего мне сказать, то да.

– Вот и замечательно, всегда становится легче, когда все выясняешь. А сейчас иди, мне надо кое о чем покумекать.

Алла встала и вышла. Как ни странно, но Шаповалов оказался прав, она, в самом деле, чувствовала определенное облегчение. Правда, оставалось неясным, а когда у него пропадет желание ее трахать? И не пропало ли оно уже? Или совсем близко к пропаданию? Или еще хуже переметнулось к этой Марине? Но с ней она постарается справиться.

36

Филипп лежал в своей каюте и думал о Марине. Ее фигура очень ярко и натурально вырисовывалась на экране его воображения, он видел ее высокую зрелую грудь, не скрываемые шортами длинные стройные ноги. Юноша ощутил волнение и удивился этому обстоятельству. До сих пор ничего подобного с ним не происходило. Удивительно, что она вызывает у него подобную реакцию.