И маги могут быть королями.

На самом деле Андроник был рад, что все командиры решили начать марш. Он бы всё равно отдал приказ уходить из города, не в этот день, так в следующий. Ласкарий понимал, что без продовольствия они бы не продержались. А бросать Ефратисий - это разом потерять окрестные земли. Не зря же войско целый день штурмовало его деревянные стены? Потеряв столько храбрых воинов. Ведь храбрецы умирают первыми. Дольше всех живут далеко не храбрые люди...

– Господин, я хотел сказать, что Вы поступили совершенно правильно, поведя войско на Ипартафар...

– Скажи, Менгли-Дубрей, почему ты называешь меня господином? Командир никогда не может стать подчинённым, как мне кажется.

– Видите ли, Андроник-яме, - Менгли-Дубрей глубоко вздохнул, подбирая нужные слова. - Я дал слово. А слово партафца должно быть выше его собственной жизни. Так учил меня мой отец.

– Сильно смахивает на понятия огнарских дворян. Кто был твоим отцом?

– Не бойтесь, я чистейший партафец, - Менгли-Дубрей улыбнулся.

Он ехал на своей лошади, только теперь она была без своих доспехов. Как и её хозяин.

– Просто мой отец побывал в плену у огнарского Владетеля. Он называл его Аскер-яме и постоянно сравнивал его с партафскими наместниками.

– Думаю, что не в пользу последних?

– Господин весьма проницателен, - Менгли-Дубрей вздохнул. - Теперь, чтобы получить звание командира в армии, достаточно заплатить золотом или попросить у визиря. Я один из последних, кто получил титул аль-мухадтара по наследству. И единственный, кто выжил в битве у Шайтанова брода.

– У Гусиного брода?

– Да, ваш народ называет его именно так. Я своими глазами видел, как Андроник-яме разбил тайсаров, тарнов и унгуртцев. После того, как сын султана огнаров прорвал ряды тарнов, я увёл моих воинов с берега. И только теперь я понял, что поступил мудрее многих: теперь есть шанс искупить моё предательство кровью.

– Не забывай - партафской кровью, Менгли-Дубрей, партафской.

– Те, чью кровь я буду проливать, всего лишь дети шакала, не более. Я прошу: если шакал Менгли-Хазрей попадётся в руки к господину, отдайте его мне.

– Только если раньше до него не доберутся айсары или Валент, - федераты давно хотели попробовать на зуб командира той конницы, что чуть не прорвала их оборону у Гусиного брода. Для айсаров это считалось позором. А за позор у них принято было мстить. Жестоко...

– Кстати, ты бывал в Ипартафаре?

– Да, господин.

– Можешь рассказать, как он выглядит? Какова его оборона, сколько может продержаться гарнизон в осаде?

– Я был одним из аль-мухадтаров гарнизона, и вполне могу рассказать обо всём, что видел и о чём слышал.

Сам город располагается на высоком холме меж двух гор. Горы те называются рогами Шайтана, ибо они так же высоки, опасны и остры. На них есть несколько аль-тагаров. Не знаю, как это будет по-аркадски...

– Несколько фортов?

– Да, фортов. Стены их вырезаны из самих гор и потому прочны как храбрость Единого Бога! Но они находятся намного выше самого города и соединены с ним лишь узкой дорогой, по которой туда подвозят воду и еду. Городские стены выложены из кирпича и обложены гранитом, добытым в горах. Сорок башен высятся над городом, охраняя двенадцать ворот.

– Ты описываешь мне идеальную крепость, - Андроник улыбнулся. Только вот на душе было далеко не радостно...

– Потому что Ипатафар и является ею! Это жемчужина Единого Бога! Твердыня Великой Веры! Но, к сожалению, она начинает гнить изнутри благодаря узурпаторам и предателям. В самом гарнизоне до битвы у Шайтанова брода. Теперь, наверное, поменьше. Еды там можно собрать на полгода, а воды всегда вдоволь: её туда доставляют по трубе из горных источников.

– Акведук Аркара?

– Да, так его называют местные аркадцы. Они же его и ремонтируют, если возникнет подобная нужда.

– А сколько там жителей?

– Сто табрегов, господин.

– Табрег - это тысяча?

– Да, господин.

– Мне кажется, что проще было бы найти продовольствие в Ефратисии, чем идти на подобный город.

– Вода камень точит, господин, и Ваше войско вполне может его взять. Скоро узурпатора попробуют убить или убрать с Трона Владык, и можно будет воспользоваться этим. На всё воля Единого Бога! - Менгли-Дубрей приложил свою правую руку к груди, шевеля губами. Он молился, как через секунду понял Андроник.

– Придётся взять - иначе просто погибнем у стен Ипартафара.

– Мы должны, значит, мы можем, - изрёк Менгли-Дубрей.

– Это сказал ваш пророк?

– Так сказал Аль Питашар из Ксариата, - улыбнулся партафец.

– Что-то я о таком не слышал.

– Он только недавно стал известным в Унгуртской Теократии, господин.

– Аль Питашар верно сказал.

– Это просто слова, господин: Аль Питашару не надо штурмовать Ипартафар. В отличие от нас...

Так за разговорами прошёл первый день. Когда солнце уже почти зашло за горы, Андроник скомандовал разбить лагерь. Легионеры, кряхтя, скидывали себя котомки с вещами и, пользуясь лопатами, быстро поставили частокол и палатки. Колья, естественно, они несли на своих спинах целый день.