И на хрена мне это надо!

Документы нам привез товарищ из МИДа на вокзал к поезду до Минска. Он же сообщил, что с нами никто не едет. Все заняты. У них свалилась на голову целая куча незапланированных мероприятий. Людей не хватает. Пожелал нам счастливого пути и исчез. По приезду в Минск, нас встретили на вокзале и разместили в номере Президент-отеля.

В воскресенье с утра регистрировались все делегаты, а в шесть часов вечера пригласили в банкетный зал, где накрыт огромный круглый стол с двумя проходами для официантов. Все делегации сидели в алфавитном порядке, поэтому рядом с нами оказалось место для американцев. UKR и USA. Американец лет пятидесяти, кое-как говоривший по-русски, сидел напыщенный, что, по его мнению, должно символизировать могущество его сверхдержавы. Об Украине он знал только «Чернобыль», закатывая глаза и откатывая только тогда, когда смотрел на Лену. Лена ему очень понравилась и он, чтобы с ней поговорить, старался отодвинуть меня в сторону. Я сидел между ними. Он громко, привлекая внимание других, рассказывал Лене про штат Флорида, откуда он родом, про Нью-Йорк, про Вашингтон. За двадцать минут он мне надоел. Всем рядом сидящим, по-моему, тоже. Встречающая сторона из Москвы и Минска обращались к американцу с полупоклонами, восторгались его довольно плоскими шутками. Американец это подобострастие видел и просто упивался своим особым положением.

В это время хозяева начали выступления с установленной большой сцены. Первым выступил генеральный директор МОТ Мишель Хансен из Бельгии. Затем выступил премьер министр Белоруссии Михаил Чигирь и председатель МОТ в Москве Петр Чащин. Перед каждым выступлением и после него шли тосты. Пили кто что хочет, но в основном все налегали на виски, коньяк, водку. После третьего выступления запели приглашенные артисты, выступил танцевальный коллектив. Вполне поддатый американец наклонился ко мне и заявил, что хочет выступить тоже. Произнести речь от имени его великой страны. Я его поддержал:

— Джон, надо выступить обязательно. Не меньше пяти минут. Иначе не поймут. Но здесь выступления платные. Одна минута возле микрофона — десять долларов. Пять минут — пятьдесят долларов. У тебя деньги есть? Иди тогда на сцену. Дай вон тому джентльмену деньги, и он даст микрофон для выступления.

Джон задумался, полез в карман, вытащил двадцать баксов:

— Мне две минуты хватит.

— Вперед, Джон. Но помни — не дашь деньги сразу — не получишь микрофон.

Джон поднялся и, пошатываясь, пошел на сцену. Там пел белорусский певец. Джон, размахивая деньгами, начал требовать выдать ему микрофон, сразу после окончания песни. Ведущий этой программы, ничего не мог понять. А Джон совал ему деньги. Двадцать долларов. Примчался Петр Чащин, который хорошо владел английским языком. Стал выяснять ситуацию. Объяснил Джону, что над ним пошутили, денег не надо. Микрофон ему дадут бесплатно. Все прекратили пить, есть и с удовольствием хмыкали и хихикали над американцем. Джон заявил, что об уплате за микрофон ему сказал глава украинской делегации и что он обиделся за честь своей страны, а поэтому выступать отказывается. Чащин подошел ко мне:

— Господин Рубин! Вы поступили некорректно, если не сказать более грубо. Вы обидели представителя Соединенных Штатов Америки. Желательно Вам перед ним извиниться.

В это время возле нас появился Джон.

— Господин Чащин! Мы все хотим, чтобы страны помогли Белоруссии справиться с трудностями переходного периода методом инвестирования средств в их экономику. Вот Джон и пытался сделать первый взнос. Мистер Джон, прошу меня извинить. Я посчитал, что Вы поймете шутку. Вы так много шутили за этим столом. Мне очень жаль, что шуток от других вы не понимаете. Примите мои извинения.

Чащин очень вежливо попросил меня так больше не шутить и ушел. Джон обиделся, отвернулся от нас и замолчал.

Все дни с раннего утра и до трех часов дня мы ездили по военным городкам на автобусах. Всего приехало пятьдесят три делегации. Ходили тремя группами по пустым казармам, по территории воинских частей. Встречались с семьями военнослужащих. Выслушивали их просьбы и требования. Некоторые члены делегаций что-то записывали в свои блокноты. Нас сопровождали белорусские переводчики. В три часа обед до четырех часов, а дальше обсуждение проблем в конференц-зале. В алфавитном порядке по десять минут для выступления давали руководителям делегаций. Каждый говорил о своих проблемах у них в стране и пару минут о проблемах белорусского народа. По выступлениям я понял, что никто никаких денег вкладывать в экономику Белоруссии не собирается.

Собрались пообщаться, попить, поесть и не более того. Представители белорусского правительства еще на что-то надеялись, но с каждым выступающим надежд у них становилось все меньше. В субботу с утра уже никуда не поехали, а собрали всех в конференц-зале. Дать выступить тем, кто еще не выступал. Обед начать раньше, а сразу после обеда провести прощальный фуршет и до девяти вечера все закончить.