И на щите Давидовом начертано «Моссад»

Эмигрантов из России в Израиле всегда было много, хотя далеко не все испытывали теплые чувства и к стране, прославившейся навсегда еврейскими погромами, и к пришедшему в ней к власти большевистскому руководству. Даже вполне левые политики Израиля были социалистами, но не коммунистами и вовсе не стремились к торжеству принципа «диктатуры партийных функционеров», которая является действительным содержанием известного тезиса диктатуры пролетариата. Не случайно известный и удачливый до поры (до той поры, пока не попал под очередную «чистку» и не был расстрелян) агент ОГПУ Яков Серебрянский, фактический организатор нескольких компартий в странах Азии, после двух лет (1923–1925) работы в Палестине вернулся восвояси, не создав там форпост коммунизма. Контакты продолжались и в последующие годы, многие члены «Хаганы» проходили военную и политическую подготовку в СССР, однако «рукой Коминтерна» ни Палестина, ни «Хагана» не стали. В предвоенные и особенно военные годы сотни молодых евреев, многие из которых были членами Компартии Западной Украины, проходили начальную военную подготовку и направлялись в Палестину. Были среди них, естественно, прямые «коминтерновские агенты», были профессиональные разведчики, хотя в большинстве это были сторонники того или иного течения сионизма. Часть их вливалась в «Хагану», боевые отряды Пальмах, часть — в военизированные группировки, прежде всего в Иргун. Еще более «коминтерновская» леворадикальная направленность проявлялась в деятельности группировки ЛЕХИ, которая в 1937 году выделилась из Иргун. Они осуществляли вооруженную борьбу против «английских колонизаторов» вплоть до того времени, когда Великобритания и СССР стали союзниками в антигитлеровской коалиции. Поддержка со стороны СССР была активной: здесь и обучение, и поставки оружия, и материальная поддержка; часть боевиков возвращалась, кто временно, а кто и навсегда в СССР. Тесное сотрудничество продолжалось и после второй мировой; правительство США постоянно получало данные, что подпольные военизированные группировки получают деньги, оружие и прочую помощь от Москвы. Хорошо известно, что после убийства в 1948 году спецпредставителя ООН на Ближнем Востоке графа Фолкера Бернадота около тридцати боевиков ЛЕХИ, замешанных в этом теракте, получили чехословацкие визы и выехали в Прагу. Не менее восьми тысяч солдат и командиров, фактически костяк израильской армии, которая сорвала попытку арабских армий уничтожить новое государство в момент его провозглашения, составляли бойцы, прошедшие в рядах Красной Армии путь сражений и побед. Приток кадров, в том числе и военных, в Израиль происходил и в последующее время вплоть до момента, когда сталинская политика совершила очередной зигзаг и перешла к государственному антисемитизму. Помимо военной шла активная работа на уровне спецслужб. Израиль помогал советской разведке решать важнейшие задачи: выхода на секреты Запада и агентурного проникновения в станы, определенные как главный противник. Канал реэмиграции позволял профессионалам, подготовленным в СССР, транзитом через Израиль оказаться в Англии или США с вполне надежным прикрытием. Для обеспечения работы агентуры и информаторов была создана обширная агентурная сеть. По данным, приведенным в одном из обзоров ЦРУ, в посольстве СССР в Тель-Авиве из 60 сотрудников примерно половина работали на ГРУ и КГБ. Как подметил И. Дайчман, в работе КГБ и в ответных действиях «Шин Бета», точно так же как в деятельности «Моссада» и ответных действиях советских контрразведывательных структур, — до поры до времени прослеживалась некая двусмысленность, тайная договоренность — «мы делаем вид, что шпионим, а вы делаете вид, что ловите», и так — с обеих сторон. Наукообразно это называется «неформализованным заговором». Да, КГБ и ГРУ вербовали агентов из числа израильтян, но, поскольку местные коммунисты находились под подозрением и наблюдением «Шин Бета», советская разведка предпочитала тех, кто не был связан с коммунистами. Но и это носило несколько демонстрационный характер. Например, совершенно очевидно для всех, кто хоть немного интересуется разведкой, что в числе первоочередных кандидатур для вербовки должны быть супруги дипломатов. Естественно, за дамами следили — и находили подтверждения опасениям. Так, летом 1955 года жена израильского дипломата влюбилась в дипломата советского и закрутила с ним бурный роман. Дипломат, конечно же, находился под наблюдением «Шин Бета», и контрразведка оказалась в курсе всех альковных перипетий. Когда ситуация «дозрела», даму вызвали в «Шин Бет» и настоятельно порекомендовали ей прекратить связь. А обманутого мужа во избежание шантажа вызвали в Австрию, где контрразведчики, не самые деликатные люди на свете, порадовали сообщением о супружеской измене и прекращении загранкомандировки. В феврале 1959 года высокопоставленный дипломат в Чехословакии «попался» на романе с красавицей Дагмар Новотной и его попытались шантажировать и склонять к сотрудничеству; он сообщил о попытке шантажа в МИД. «Вербовка через постель» представлялась настолько очевидной и получила такое распространение, что всех израильских дипломатов, направлявшихся в страны Восточного блока, специально предостерегали от вступления в любовные связи с местными гражданами. Позже МИД вообще отказывалось направлять в эти страны одиноких сотрудников.