И не только о нем...

Всем им было предложено от самого высокого имени выступить на предстоящем суде чести. Петр Андреевич назначен главным общественным обвинителем.

Суд чести над Клюевой и Роскиным, во имя рекламы и сенсации якобы отдавшим свое открытие Западу.

О Клюевой он знал мало, что касается Роскина, то, по его мнению, это очень, очень талантливый ученый, двадцать пять лет отдавший работе над противораковой вакциной, человек не от мира сего, чистый, нисколько не меркантильный, лишенный всякой суетности. Что если он в чем-то и виноват, то только в полном непонимании жизни.

— В чем же вы видите свою задачу в таком случае?

— Если уж так случилось и ничего нельзя избежать — то лучше буду выступать я. Для них лучше. Хочу позвать их к себе и посоветовать, как надо умно и тактично вести себя в этой, как вы сами понимаете, мучительной ситуации.

— А что по существу самого открытия?

Збарский, помолчав, сказал:

— Если такое открытие произойдет, им обоим надо поставить золотой памятник. И я буду первым, кто внесет это предложение.

— Но открытие произойдет?

— Пока не знаю. Знаю, что Роскин крупный и истинный ученый. И всей душой, всеми силами стремится к открытию. И главное, верит…

…Прошло много-много лет после этого разговора. Время показало, что пока открытия, увы, не произошло. Рак по-прежнему свирепствует. И золотой памятник пока ставить некому…

Суд чести состоялся. Клюевой и Роскину был вынесен общественный выговор. По тем временам весьма гуманный финал.

Кажется, так говорила молва, предполагались еще такие или подобные суды.

Но, насколько я помню, больше их не было.

И на том спасибо.

В ШЕСТИТОМНОЙ ИСТОРИИ советского драматического театра, вышедшей в издательстве «Наука», в пятом томе, «1941—1953», вышедшем в 1969 году, говорится о пьесах и спектаклях этих лет.