И ниёр вурту (Я найду тебя)

Служитель арены пришел не скоро. Заглянул за занавеску, хмыкнул, и кивком головы позвал следовать за собой. Мое тело послушно и плавно последовало за прислугой. Будь я главенствующим сознанием в голове, наверное, рассматривала бы все вокруг с открытым ртом. Но бразды правления сосредоточились в ментальных щупальцах мага, а ему видеть обстановку было не впервой, поэтому взгляд мой уткнулся в спину ведущего, и не смещался до самого выхода на арену. Звук выкриков и монотонного гула усилился.

Я тяжело вздохнула… или это был не мой порыв?

По арене кто-то ходил кругами, размахивая руками и поигрывая оружием. У меня сжалось сердце. Но памятуя, что сильные эмоции могут негативно повлиять на сцепку, заставила сердце успокоиться.

Противный каркающий голос объявил что-то, трибуны взревели, а передо мной открыли выход, отодвинув в сторону занавеску из спиральных ракушек. Микарт прикрыл мне веки и выступил из тени.

Неоднозначное отношение к воину женского пола разделило болельщиков на два лагеря — отовсюду неслись улюлюканье и смешки, подбадривания и аплодисменты. На разношерстность публики обращать внимание было некогда — впереди маячил белокурый воин. Он еще не обернулся, стоял спиной и ковырял концом кривой сабли песок у большого пальца левой ноги. На нем не было ничего… ничего, что могло бы меня сбить с толку и повлиять на ментальную сцепку. Да и Микарт был скорее приверженцем взглядов на традиционную любовь, чем на однополую. Тем более — к брату.

Поэтому я глядела глазами мага на Кильвара отрешенно. Публика постепенно смолкала, глядя, как начинает возрастать напряжение на самой арене. Я ждала. Зрители ждали.

Наконец, разобравшись с педикюром, Кильвар подбросил ногой саблю вверх. Клинок блеснул на солнце, а наблюдатели повскакивали с мест, приветствуя чемпиона криками.

Мне показалось, что Кильвар играл на зрителя — слишком медленно и чересчур интимно он обласкал взглядом свое оружие, а затем еще медленнее начал оборачиваться ко мне.

Мне бы злорадствовать или радоваться, но Микарт приказал моим легким дышать медленно, а сердце стучать в привычном ритме. Не реагировать! Никаких эмоций! Только техника!

Воин, наконец, поднял ленивый взгляд и обнаружил меня. Публика бесновалась, а мы вдвоем со Златовлаской посылали друг другу «пламенные приветы».

Не говоря ни слова, но, видимо, очень обозлившись, Кильвар резко начал наступление.

Бешенный взгляд, перекошенный рот, звериный рык… Микарт приказал стоять ровно и я стояла. Но ровно до того момента, как Кильвар подпрыгнув, оказался в двух шагах от меня.

Тело дернулось, оставляя мое зазевавшееся сознание на месте. И вот я уже воспарила в воздух, и наблюдаю со стороны, как молодая девушка, затянутая в кожаные доспехи, обнаружила вдруг в руке короткий меч и, свернувшись калачиком, кувыркнулась, проскакивая под ногами летящего воина. Меч и сабля скрестились, натужно запев.

И с этого момента вдруг все закрутилось каруселью с такой скоростью, что сознание не успевало фиксировать всю картину целиком.

Во-первых, я испугалась, что мы с Микартом поменяемся телами. Ну, а как? Я тут, а тело мое под руководством чужого сознания размахивает мечом, отбиваясь от атак Кильвара!

И я мышкой шмыгнула назад к себе в голову.

Во-вторых, воин злился. На его лице читалось откровенное презрение. Как и предупреждал Темный, его брат решил, что ему подсунули клона, дабы разозлить и отвлечь. А самое главное, чтобы позабавить публику.

Кильвар не дрался — он рубил, наступая. Даже секундная стрелка отставала от его ритма.

Микарт не уступал в ловкости, хоть я и помнила, как эти двое фехтовали в пещере с кипящей лавой. Мужчины боролись друг с другом, а я боролась с диким желанием окликнуть воина, открыть глаза на происходящее.

Но Златовласка был ослеплен гневом. Он не давал передышки ни себе, ни брату. Мои руки уставали, но, подписываясь чужой энергией, продолжали крепко сжимать рукоять оружия.

Очередная атака воина захлестнула с такой силой, что Микарту пришлось отступать, а затем, молниеносным выпадом выбить из рук брата его кривую саблю. В полнейшей тишине, пуская в лица зрителей солнечных зайчиков, клинок упал в пыль.

Проследив за траекторией полета своего «ножичка», Кильвар замер и снова одарил меня взглядом очковой кобры.

Не знаю, что задумал Микарт, но мои руки и ноги вдруг затанцевали в неведомом танце. С трибун снова посыпались смешки и выкрики непристойного содержания. Было ли мне стыдно? Да ни капельки! Танец-то был не просто «шаманским», а заключал в себе показательно-боевые приемчики, или как их там?

Но все же, колдовство какое-то случилось — Кильвар внимательнее стал присматриваться к происходящему перед его носом.

— Микарт? — с сомнением спросил он, глядя на меня.

Я не ответила. Поэтому воин повернул голову к трибунам. Я проследила за направлением взгляда и была повергнута в состояние шока. Рядом с «хозяином» Кильвара — человеком с внешностью кузнечика — сидел Темный собственной персоной.

— Это как? — я мотнула головой, пытаясь отогнать морок, но это не помогло — маг продолжал сидеть с каменным лицом.