И никакая сила в мире...

Через мгновение Рея Клер рухнула на колени перед матерью, прижав заплаканное лицо к ее груди и чувствуя, как мать прижала ее к себе так хорошо знакомым с детства жестом. Сабрина Доминик, не замечая, как трясутся руки, гладила золотистые волосы любимой дочери. Потом, обхватив ладонями ее лицо, повернула его к свету и жадно вгляделась в эти неповторимые фиалковые глаза, точную копию ее собственных.

– Девочка моя милая, моя Рея, – прошептала она. В прерывающемся голосе звенели слезы, она, веря и не веря, жадно смотрела в глаза дочери.

Отойдя в сторону, Люсьен Доминик оставил их вдвоем, не желая мешать встрече. Он посмотрел на головки, прижатые друг к другу, одну темную, другую белокурую, которые были ему одинаково дороги, и глаза его загорелись. Уставший после долгой дороги, он, как ни странно, в эту минуту совсем не чувствовал утомления. Такого радостного возбуждения он не переживал с того самого дня, когда в прошлом году начался этот кошмар. И, глядя, как слабые утренние лучи солнца пробиваются в полутемную комнату, герцог всей душой надеялся, что отчаяние и безнадежность, поселившиеся в Камейре после похищения Реи, покинут их навсегда.

Прижав к груди лицо дочери, Сабрина подняла голову, и се взгляд остановился на лице мужа. Никакие слова не могли бы передать, что испытывали эти двое. Их Рея вернулась, все остальное было совершенно не важно. Бесчисленные вопросы подождут, их время придет позже, а теперь родитедям было вполне достаточно чувствовать рядом свое дитя.

Правда, гармония очень скоро была нарушена: в дверь настойчиво постучали, и герцог отрывисто позволил стучавшему войти. Двери распахнулись, и на пороге появилась крепкая, грубовато сложенная женщина с кислым выражением лица. Увидев на подоконнике обнимавших друг друга мать и дочь, она остановилась как вкопанная.

– Ну вот, наконец-то я вижу собственными глазами, что вы вернулись, леди Рея. Недаром я всем им говорила, что это случится непременно и очень скоро, – торжественно произнесла женщина, похоже, ничуть не удивившись. – Бьюсь об заклад, самое время выпить особое лекарство миссис Тейлор, – провозгласила она непререкаемым тоном, и Рея впервые увидела, как губы седовласой служанки раздвинулись в широкой улыбке. Такого она не помнила за все свое детство и недоверчиво уставилась на Роули. Та еще шире улыбнулась и стала почти красивой.

– Вот увидите, миледи, теперь, когда вы вернулись, на щеках ее светлости снова расцветут розы. И должна сказать, миледи, – протарахтела служанка, с возрастающим удивлением вглядываясь в фигуру стоявшей на коленях Реи – накидка сползла с ее плеч, открыв сверкающее великолепие ее наряда, – никогда еще я не видела вас такой красивой! Но все равно, мне кажется, будет лучше, если старая верная Роули возьмет вас за руку, отведет в постель и даст большую ложку особого…

– …лекарства миссис Тейлор, – со смехом закончила Рея. – Здравствуй же, Роули!

– Миледи! – Сморщенное лицо служанки расплылось в улыбке. – Ну и переполох же вы устроили, ваша светлость, весь дом гудит как пчелиный улей! – Она повернулась к герцогу, как будто возлагала на него персональную ответственность за весь этот шум. – Глупые горничные суетятся, словно это Майклмас[9]. Бедняжка миссис Пичем, вряд ли от глупых девчонок будет какой-то толк сегодня на кухне, придется ей готовить самой! Да, кстати, ваша светлость! Принести вам что-нибудь поесть, или вы предпочитаете вначале немного вздремнуть? Должно быть, вы с ног валитесь от усталости после такого долгого путешествия, бедненькая вы моя! Ну, надеюсь, вы хорошо провели время, – светским тоном продолжала Роули. Слова лились из нее могучим потоком, казалось, старушку уже не остановить.

– Я сейчас вряд ли усну, отец, – улыбнулась Рея, по-прежнему сжимая руку матери. – Мне хочется увидеть остальных.

– А я, если честно, в первый раз за много дней чувствую волчий голод, – со смехом призналась герцогиня.

Рея Клер бросила на мать встревоженный взгляд, впервые заметив, как сильно она исхудала. Герцогиня сидела, перекинув на грудь темные густые волосы, и выглядела такой хрупкой и беззащитной, что у Реи защипало глаза. Она поняла, что минувший год дорого обошелся родителям.

– Ох, ну что может быть приятнее! Мое старое сердце того и гляди разорвется от радости! – воскликнула Роули, и Рея заметила, как та тайком перекрестилась от радости.

– Передайте миссис Пичем и Мейсону, что мы будем завтракать здесь, – сказал герцог. – А я пойду предупредить Робина и Френсиса, что их сестра вернулась. Был бы вам весьма признателен, Роули, если бы вы проследили, чтобы нам никто не мешал по крайней мере полчаса.