И никого не стало…

И тот, похоже, осознал, что нависла реальная угроза. Помчался дальше, отлетая от стены к стене. Никита его практически не видел. Летают тут всякие призраки… Водил стволом за этим сгустком то ли энергии, то ли плоти, не решался надавить на спуск, ведь последствия могут быть непредсказуемы! Ему не нужен мертвый убийца. И с чего он взял, что это тот самый убийца? А оппонент уже шмыгнул за поворот, он бежал на цыпочках, его практически не было слышно. Никита промедлил, а когда метнулся вдогонку, то первым же делом наступил на оброненный нож, который отзывчиво заскользил под ногой, и он едва не свернул себе шею. Хряпнулся настолько душевно, что целая куча гаубиц пальнула в голове. Холодея, покрываясь мурашками от ужаса, он лежал и боялся пошевелиться. Такое ощущение, что разбился до последней косточки. Но, даже разбитый, он должен был что-то делать. Мужчина выгнулся дугой – все в порядке, хотя и больно до чертиков. Не тело, а саднящий синяк. Слава богу, он остался цел! Пистолет не потерял, молодец. Шатаясь, словно пьяный, нагнулся и подобрал нож. Обычный кухонный инструмент, их в ящиках было навалом, впрочем, заточка у инструмента была идеальная. Держась за стенку, он доковылял до конца коридора, отыскал второй «инструмент», оба зашвырнул в ближайшее пустующее помещение, стал прислушиваться. Этот тип определенно свалил. По изгибам коридора в холл либо по боковой лестнице на второй этаж… И внезапно возникла мысль: «Ксюша! Она же там одна!»

Задыхаясь от ужаса, Никита метнулся на боковую лестницу и, прыгая через ступени, помчался наверх, выставив вперед взведенный пистолет. Видит бог, он пристрелил бы любого, кто оказался бы на дороге. Выпрыгнул в коридор, принял стойку и вглядывался в темноту с колотящимся сердцем. Потом метнулся к собственной двери, стукнул в нее, не очень громко, но решительно. Запрыгал в нетерпении, стукнул повторно.

– Кто? – Голос у девушки был глухой, какой-то сломанный.

Жаркая испарина хлынула со лба. Все в порядке…

– Это я, Ксюша… – Что-то голос его сегодня подводил. Распахнулась дверь, и он успел перехватить летящий в физиономию кулачок. Только этого не хватало до полного логического завершения. И снова страх затряс, как эпилептика. Но это была она – его любимая, одна на свете, она шипела, плевалась, вырывалась и чуть не засадила ему пяткой по стопе. Он схватил ее в охапку, потащил в комнату, ногой захлопнув дверь.

– Дурочка, уймись, это я…

– Господи, Никита… прости, замкнуло… – Она повисла у него на шее, ноги у девушки подкосились.