И опять Пожарский 4

Наконец-то эта свадьба закончилась. Пётр страшно устал. Все эти хождение в храм, венчание, бесконечный звон колоколов и безделье вымотали. А потом ещё пиры начались. Пиры Пожарского серьёзно напрягли. Все эти бояре, которые пищали, но лезли вперёд поближе к царю. Правда, были моменты, когда он отдыхал душой. Смотришь, как с князя Милославского пот ручьями течёт и легче становится. На каждом боярине было по две шубы, ну, или вернее, шуба, чаще всего турская, одетая внакидку с короткими руками, и под нею ещё и ферезея, которая имела длинные узкие откидные рукава, однако в рукава её не носили: руки продевали в разрезы, сделанные спереди по пройме, в которую вшивали рукава, а рукава завязывали сзади на талии. Ферезея имела четырёхугольный откидной воротник почти до середины спины. Шили ферезею из золотых тканей, носили внакидку, застёгивая лишь у шеи. Мех на шубе был повёрнут внутрь, только воротник из черно-бурой лисы привлекал внимание. Кроме двух шуб на каждом боярине было и по три шапки. Сначала тюбетеечка - тафья. Такая не бедная тюбетеечка вся в золотом шитье. Поверх тафьи была мурмолка - невысокий колпак из дорогой ткани с отворотами из меха. Такая недоделанная шапка Мономаха. Ну и конечно горлатная шапка, сшитая из горлышек куницы или чёрно-бурой лисы. Шапка эта представляла собой меховой высокий, расширяющийся кверху цилиндр, с бархатным или парчовым верхом. Горлатную шапку часто не надевали на голову, а держали на сгибе левой руки. Сидел Данило Иванович и потел во всём этом, Пётр, одетый в лёгкий кафтан из шёлка, который назывался атлас, злорадствовал.

Был и ещё один раз, когда удалось посмаковать происходящее. Это случилось на второй день свадьбы, когда все подходили к молодожёнам и подарки дарили. Подошли они с Марией далеко не первыми, царская чета успела прилично устать. А тут подходит Мария Владимировна, в платье с кусочками зеркал и пелериной из горностаев, и на вполне сносном немецком поздравляет императрицу. Понятно, что находящаяся в информационном голоде Дарья Ивановна, спросила герцогиню, где она взяла это великолепное платье. И Мария не ударила в грязь лицом, сказалась вершиловская школа.

- У нас в Пурецкой волости много чего умеют.

- Ты дочь герцога Пожарского? - удивилась царица.

- Почему дочь, я его жена, вот же он, - Петра вперёд чуть выдвинула.

Дальше и Петру пришлось по-немецки общаться с девушкой. А народ, вокруг начинал роптать. Никого до этого Государыня разговором не развлекала. Вымученный кивок головы и всё. Барышни принялись обсуждать наряды, а когда оказалось, что белая шубка и золотое платье императрицы это всё вершиловская работа, то Дарья Ивановна, строго взглянув на Михаила, попросила Марию перевести мужу, что она желает в ближайшее время посетить Пурецкую волость.

- Летом и съездим, - опять через Марию ответил Михаил.

Ну, а потом стали подарки заносить. Про вазы и всю эту прочую хрупкую роскошь и говорить не стоит, а вот про велосипед как не упомянуть. Протащить его в Грановитую палату оказалось не просто, вся палата и проход к ней был запружен народом. Пришлось рынд привлекать, чтобы место в палате хоть чуток освободить. Когда рынды со стрельцами всё же сумели создать круг диаметром около четырёх метров, Пётр сел на велосипед и продемонстрировал венценосцам и гостям его возможности. Бояре не впечатлились, а вот имперцы, папский нунций, ляхи во главе с Владиславом, датчане и французы вещь оценили. Вот и замечательно, будет ещё одна статья экспорта. И подделать они его не смогут. Там ведь резина, и там куча подшипников. А шарики и в Вершилово-то с огромным трудом делают. А без подшипников это будет уже не велосипед.

На следующий день после свадьбы Пётр целую кучу встреч наметил, но получилась только одна. Остальные гости маялись с похмелья. Ещё бы, дорвались до сорокаградусных вершиловских напитков. Встретился Пётр Дмитриевич только с профессором копенгагенского университета Томасом Финке. Старичок или пил мало или организм уже закалённый возлияниями в честь Бахуса.

- Можно ли мне будет приехать в Вершилово, чтобы поучиться в вашей школе? - огорошил князя профессор, едва переступил порог Крестовой палаты Кремля, где назначил всем встречи князь.

- Зачем? - усмехнулся Пётр.

- Как зачем, те знания, что дают в вашей школе, неизвестны нигде в Европе и методика их подачи вообще уникальна, - наивно развёл руками датчанин.

- А мне это зачем? - остудил пыл старичка Пожарский.

- Но ведь в Вершилово приехало уже не мало известных учёных, - точно наивный.

- Все они переехали в Пурецкую волость, не для того, чтобы красть знания, а для того, чтобы жить там и учить детей в этих самых школах, ну и самим учиться.

- То есть вы не выпустите их, если они захотят уехать назад к себе? - сник профессор.

- Конечно же, отпущу, только в мире ещё не родился человек, который по своей воле захочет уехать из Вершилово.

- А если я соглашусь переехать в Пурецкую волость? - опять воспрял датчанин.