И опять Пожарский

Княжич предлагал иное. Он построит для них просторный дом с отдельной комнатой для приготовления красок и отдельной комнатой для письма. Построит каждому дом или один большой на всю артель и приставит к ним женщин, чтобы те обстирывали их и готовили еду. Писать они будут только иконы. Отвлечёт их княжич только раз, когда артель плотников построит в Вершилове настоящую церковь со звонницей и куполом. Денег на всё необходимое для изготовления красок Пожарский будет давать отдельно от уговорённого помесячного заработка. Еда и услуги женщин — тоже за его счёт. Платить он им будет по четыре рубля в месяц на всю артель, а внутри артели они могут делить заработанное, как захотят.

Вечные бродяги, они не привыкли к оседлой жизни. Здесь же уют, забота и очень приличные деньги.

— Что же с теми иконами, княже, ты делать станешь? — почти согласился знаменщик.

— Хочу, чтобы в каждом дому у отцовых крестьян были красивые лики в красном углу. Хочу, чтобы в храм наш Вершиловский со всей губернии народ шёл помолиться и на работы ваши полюбоваться, — улыбнулся Иоакиму боярич.

Вот сидел перед ним обычный отрок, а улыбнулся и взглянул иконописцу в глаза, и словно патриарх того по волосам погладил.

— Хорошо, княжич, благое это дело, когда в каждом дому лик святого есть. Только если всегда сидеть на одном месте и не видеть икон чужого письма, то и совершенствоваться не сможешь, погрязнешь в копировании, — высказал сомнение Иоаким.

Пётр Пожарский утвердительно кивнул.

— Правильно говоришь. Какой же выход?

— Надо нам время от времени хотя бы в Нижний Новгород или Владимир выбираться.

— Нет проблем; пока тут дома строят, можете в Нижний Новгород съездить, лошадей дам, подводу дам, денег на еду и на всё, что для красок нужно, дам. Скажите, сколько надо, и собирайтесь.

— Что ж, по рукам, княже. Думаю, не пожалеешь ты о своей затее.

— Образ Богоматери Одигитрии Дионисия видел ли?

— Как не видеть, княже, и Богоматерь, и фрески его в Ферапонтовом монастыре на Белоозере имел счастие лицезреть.

— Сможешь ли повторить сию работу Дионисия? — Пётр перекрестился.

— Что один человек сделал, второй всегда повторить сможет, — спокойно и уверенно в себе проговорил знаменщик.

— Добро. Как вернётесь из Нижнего, с неё и начинайте.

Событие двадцать второе

Пётр Пожарский стоял на взгорке возле церквушки села Вершилово и оглядывал окрестности вместе с четырьмя артельными старостами. Трое были плотниками, один — печник.

— Ну, что, косопузые, — улыбнулся княжич, — слушайте мою хотелку.

То, что плотников сейчас называют косопузыми, бывший генерал узнал только сегодня. Пришёл к нему староста вершиловский Игнашка Коровин и сообщил, кланяясь, что косопузые и печники сегодня к полудню прибудут.

— Какие такие косопузые? — не понял Пётр.

— Эх, боярич, да ты не знаш. Плотников так кличут. Они топор за поясом на пузе носят, их и перекашиват, вот тебе и косопузые.

Плотники подошли поближе.

— Смотрите. Тут, возле этой церкви, мне нужен храм с тремя куполами и колокольней. Сможете?

— Сможем, княжич, не впервой. Скажи, сколько саженей в высоту, сколько в длину и ширину, — переглянулись старосты.

— Не знаю. Но чтобы сто человек в тот храм могло на службу поместиться без давки.

— Понятно, княжич, сделаем. К весне на Пасху должны закончить.

— Замечательно, — порадовался Пожарский. — Теперь второе. Мне нужен терем в два этажа, вот здесь, где мы стоим. Думаю, саженей десять в длину и столько же в ширину.

— И это не чудо, сделаем, — уверенно закивали головами плотники.

— Подождите, не закончил ещё. Прямо в центре должна быть круглая печь на всю высоту, а терем должен быть разделён на горницы так, чтобы в каждой горнице был кусок этой круглой печи. Понятно ли? Я потом на бумаге нарисую.

— Хитро! — присвистнул староста печников. — Не делал такого, да и не слыхивал. А ты, княжич, откуда про такую печь узнал?

— Есть такая страна на западе, Голландия называется, так вот там такие печи и кладут, и называются они из-за этого голландки. — Пётр не знал, существуют ли уже в Голландии эти печи, но по-другому свои знания объяснить не мог.

— Хитро, — повторил печник. — Голландки, — попробовал он на вкус новое слово. — Ничё, если на бумаге изобразишь, смогём, чай не дурней басурманов.

— Смотрите, — снова обратился Пётр к плотникам, — вот там, справа от новой церкви, которую вы построите, должен появиться дом длиною в тридцать сажен, шириною в восемь сажен и в два этажа, с двускатной крышей. Внутреннее устройство я вам потом тоже нарисую. Это будут кельи нового женского монастыря.

— Сурьезная работа, только и с ней справимся, — за всех ответил самый здоровый косопузый.

— С другой стороны построите еще одно здание, как бы закрывающее площадь. Это будет школа.

— Ого, — синхронно огокнули плотники.

— Там будет несколько горниц, и в каждой горнице должна быть печь, так как дети будут учиться зимой.

— Чему же ты детишек учить станешь, княже? — печник хитро улыбнулся. — Всех в монаси, что ль, определишь?