И остался только пепел

Мужчина довольно улыбнулся, аккуратно положил ее на то место, где сам только что сидел. Встать вместе с такой ношей сейчас ему было не под силу. И, пошатываясь, сам пошел открывать тяжелую кованую дверь.

***

Сквозь сомкнутые веки Исха чувствовала, как на нее светит солнце. Негромко поскрипывала телега, размеренно ступали кони. Ныла левая часть лица и шея. На самом деле, болело все: и голова, и руки, и ноги, и горло, и внутри груди при каждом вдохе и выдохе, но кожа на лице беспокоила как-то по-особенному. И все же эта была какая-то притупленная боль, которую можно было не замечать, если сильно постараться. С трудом, щурясь от яркого света, она раскрыла глаза, вскинув дрожащую руку, чтобы затенить их ладонью. Прямо перед ней раскинулось ослепительное голубое небо, по которому неспешно разгуливали пузатые молочные облака. Она невольно залюбовалась. Ветер легко шевелил верхушки великанов-сосен. Так прекрасно было смотреть на них снизу вверх.

— С возвращением, — сказал кто-то негромко.

Она медленно, преодолевая боль в шее, повернула голову на голос. Рядом, опершись спиной на большую охапку сена, полулежал мужчина. Он показался Исхе смутно знакомым. Где-то она его уже видела, только никак не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Хотя это казалось неважным. Сейчас ей все казалось неважным и таким медленным.

Его губы шевелились, но звуки доходили с большим опозданием.

— Рад, что мои старания оказались не напрасными, — он устало улыбнулся. Под его небесно-голубыми глазами залегли темные круги. Несмотря на боль, Исхе даже захотелось ответить на эту улыбку. Она медленно моргнула и чуть приподняла уголки губ. — Ты как, ничего? — в его тоне слышалась искренняя озабоченность.

Женщина смотрела, как блестят на солнце его темные волосы, чуть касающиеся плеч. Она даже не поняла, что он ждет от нее ответа, продолжая улыбаться.

— Лекарь предупреждал, что на лекарства, которыми он тебя накачал, может быть такая реакция, ты не волнуйся, это пройдет.

А Исха и не волновалась совсем. Ей просто нравилось на него смотреть. Только одна мысль на краю сознания не давала покоя: откуда она его знает? Впрочем, веки сами скоро закрылись. Она погрузилась в спокойный сон.

***

Она снова проснулась. Но пока не могла пересилить себя и открыть глаза. Чуть пошевелилась: мягко, тепло. Это вовсе не телега, где, как она смутно помнила, была недавно. Женщина повернулась на правый бок и уткнулась носом в пахнущую перьями подушку. Наконец, ведьма разлепила веки. Голова гудела вполне терпимо. Настолько, что Исха задалась естественными вопросами: а где же, собственно, она очутилась и что вообще произошло? И хоть бы одна живая душа рядом, которая смогла бы на них ответить.

Она обвела взглядом покои, в которых находилась: небольшие, но светлые, с непривычно длинным и узким окном. Через маленькие сине-зеленые пластинки стекла, соединенные между собой металлической сеткой, проникало заходящее солнце. В избах не бывает таких окон, тем более — застекленных. И хотя обстановка вокруг была довольно простая: кровать, туалетный столик с яблоками и виноградом на блюде, кувшином, кубком и какими-то маленькими пузырьками, похожими на те, в которых лекари хранят свои настойки, ширма для переодевания — Исха поняла, что она в каком-то очень богатом доме. Кресло у столика было обито мягким пурпурным бархатом, а из-за ширмы виднелась ванна. И не простая деревянная бочка, а настоящая! Бронзовая! Это открытие настолько ее поразило, что ведьма скинула с себя пуховое одеяло и кое-как встала. На ней было все то же перепачканное и порванное платье.

Внезапно дверь распахнулась и в комнату впорхнула молодая женщина. Невысокая, с двумя толстыми русыми косами и светло-карими блестящими глазами. Несмотря на невзрачное серое платье, которое наглухо закрывало все ее тело от пяток до самого подбородка, было понятно, что под ним скрывается полная грудь и широкие бедра в сочетании с тоненькой талией.

В первый миг она застыла с удивлением, будто не ожидала увидеть здесь кого-либо, но почти сразу же ожила: быстро заговорила, активно жестикулируя и размахивая руками.

— А, наша гостья уже проснулась! Господин десница велел передать располагаться, а он заглянет, когда освободится от неотложных дел, — в руках девица держала полотенце. Она быстро зашла за ширму и оставила его там. — Ванна по его же повелению уже наполнена, но, — она виновато улыбнулась. — Мы не знали, когда гостья проснется, а потому воду не грели.

Ведьма удивилась тому, что вошедшая говорит так, будто речь вовсе не о самой Исхе, а о ком-то третьем. К тому же ее речь звучала мягче и мелодичнее, чем у самих вольмирцев. Было похоже на то, что она родом из соседней Коревии. Девушка так быстро говорила и двигалась, что ведьму начало мутить, головная боль снова дала о себе знать. Она только что сказала что-то о деснице? В смысле, деснице — советнике князя? Исха взялась за лоб.