И пели птицы...

Он прокричал несколько приказов — бойцы его вряд ли расслышали больше половины, — и началась вторая атака. Не такая скоординированная, как первая, без соблюдения строя, однако солдаты, которым удалось уцелеть, словно опьянели от радости и бежали, петляя, к следующей траншее врага. Развернуться в ней с винтовкой было невозможно, поэтому, добравшись до траншеи, они пустили в ход кулаки и штыки. Некоторые пали под огнем собственной артиллерии, слишком поздно получившей сообщение о второй атаке, некоторые погибли, едва спрыгнув в траншею. Стивен, миновав проволочное заграждение, соскочил прямиком на немецкого капрала с оторванными снарядом ногами. Капрал был жив и пытался, подтягиваясь на руках, отползти в относительно безопасное место. Солдаты Стивена старались продвинуться по траншее в обе стороны, сбиваясь в группки, — так, чтобы за спинами всегда оставались товарищи, — однако их набиралось здесь все больше, и это означало, что бросать через траверсы гранаты стало опасно — можно поубивать своих. Они вслепую заскакивали за угол траншеи, и участь первых двух-трех таких смельчаков стала предвестием дальнейшего. Стивен видел, как его бойцы ломятся, точно безумные, вперед, переступая через трупы товарищей, расчищая один участок траншеи за другим. Они думали только о своих погибших братьях и друзьях, они забыли о страхе. Они убивали, получая от этого наслаждение. Ничего нормального в них не осталось.

К исходу утра вторая траншея была взята полностью. Стивен послал группу бойцов к каналу, приказав окопаться на случай контратаки. Теперь оставалось только одно — продержаться до полудня, когда придет подкрепление, которое защитит их с другого фланга.

Глядеть на немцев спокойно Стивен не мог и потому решил скорее отправить их в расположение британцев. Желающие сопровождать пленников нашлись, несмотря на продолжавшийся артиллерийский обстрел, сразу. Две траншеи, взятые за одно утро, — большая часть солдат считала, что запасы удачи этим полностью исчерпаны. Да и отдохнуть после пятичасовых усилий им тоже отчаянно хотелось. Стивен с завистью смотрел в удалявшиеся устало согнутые спины немцев и их конвоиров.

Интенсивность огня ненадолго уменьшилась, потом возросла снова, главным образом на правом фланге, который немцы обстреливали из непонятно где размещенных пулеметных гнезд и гранатометов. Стивен не успел толком порадоваться значительному успеху своей роты, а осада ее позиций уже началась. Зигзагообразное устройство траншеи не позволяло солдатам понять, что происходит даже в нескольких ярдах от них, но Стивену звуки контратаки показались зловещими.

Справа от себя он слышал стрельбу в ближних отрезках траншеи; дальние молчали. В полдень он взобрался по лесенке на то, что недавно было бруствером, и вгляделся, надеясь увидеть подкрепление, в рощу. Там никого не было. Стивен спрыгнул в траншею, отыскал перископ. Осмотрел через него ничейную землю, но увидел лишь далекую цепочку уходивших пленных. Он закрыл глаза, вздохнул. Мог бы и раньше сообразить. Догадаться.

Взводный командир по фамилии Сибли покричал ему прямо в ухо. Он желал узнать, когда подойдет подкрепление.

— Его не будет. Никто к нам не подтягивается, — проревел Стивен.

— Почему? — спросил одними губами Сибли.

Стивен не ответил.

Час спустя немцы ворвались в дальний правый участок траншеи, и там началась рукопашная. Вскоре после этого командир второй роты приказал своим солдатам отойти в первую вражескую траншею, — ту, которую они захватили утром. Когда бойцы полезли через бруствер, их накрыл огонь пулеметов, уже установленных немцами во второй резервной траншее.

Шум стоял такой, что думать было невозможно. Стивен заметил: Эллис что-то кричит ему. Он не услышал, а скорее прочитал по губам лейтенанта:

— Мы не удержимся, не удержимся!

Стивен покачал головой.

Эллис приложил губы к его уху:

— Вторая рота ушла.

— Я знаю.

Объяснять Стивен ничего не стал. Задача его роты состояла в том, чтобы удерживать захваченную позицию, задача второй — захватить ее. Командиры обеих сами решали, как и куда им передвигаться. Докричаться до Эллиса Стивен все равно не мог, однако намеревался придерживаться приказа, полученного им от полковника Грея.

Мимо него промчался сержант с забрызганным кровью лицом, за сержантом последовали солдаты, вытесненные врагом с оставшегося беззащитным правого фланга. Немцы вылезали из резервной траншеи, начиналась лобовая контратака. Остановить ее два «Льюиса» не могли. Если у них отобьют те участки траншеи, что примыкают к каналу, они попадут в окружение. Стивен быстро прикинул возможности отхода. Немцев в их траншее было уже столько, что им ничего не стоило занять свои прежние огневые позиции у бруствера и открыть стрельбу по спинам его солдат.

Эллис плакал.

— Что мы делаем? — подвывал он. — Я хочу сохранить своих людей. Что мы делаем?

Перед мысленным взором Стивена вставала одна-единственная картина: трупы его солдат, лежащие вповалку, как мешки с песком. Не он уготовил им такую судьбу, однако ничего иного ожидать просто не приходилось.