И передай привет полковнику

Но каждый, проведший на этом свете пятнадцать первых, не худших своих лет, уже учен, что взгляд – это одно, руки – другое, а мозги задействуются только задним числом. Виктор сразу водрузил свои зажимистые клешни мне на плечи, и я разъярилась. Он не стал настаивать на объятиях. То ли пригрозил, то ли попросил шепотом:

– У нас довольно времени.

И принялся ухаживать за дамами. Вы наблюдали мужчину, полноценно ухаживающего за тремя дамами одновременно? Думаете, суетлив и порывист? Нет, размерен. Полагаете, говорлив, с подвижным взглядом? Отнюдь. Он сдержан и играет в гляделки до победного. Я старалась облегчить Виктору задачу и делать вид, что я не дама, а диванная подушка. Но он начинал изящно на меня облокачиваться. Тогда я притворилась королевой, и он принялся вести себя как король: супруге полупоклон, остальным шиш. Нора с Веркой возроптали, и я из женской солидарности перестала суетиться в воображаемых крайностях.

– Как поживает Славик? Почему не пришел? – спросила я.

– Ты чем с хромоногим ментом занимаешься? – ахнула Верка.

– Мы собрались это у тебя выяснить, – добавила Нора.

– Чем я с хромоногим ментом…

– Прости, где Славик, конечно, – поправилась Нора.

– Чем ни занимайся, а менты только спрашивают, – охладила я их следовательский пыл.

– И что спрашивают? – подал голос Виктор,

– Как гудели у тебя на дне рождения, – не стала лукавить я.

– И как же?

Напрасно я устроила выволочку Измайлову. Его обязанность – найти убийцу. И он собирал информацию. А эти господа занимались тем же, не имея на то прав. Измайлов обосновывал, почему я должна с ним говорить. Ребята не трудились, спрашивали наперебой. Ну и ну. Кроме того, подчеркивать чьи-то постоянные или временные физические недостатки дурно. «Хромоногий мент»…

– Так как же гудели? – приставал Виктор.

– Мы – люди случайно и едва знакомые. Доза у каждого своя. Работали по индивидуальным программам.

– Ты ему сообщила, что у нас с тобой программы совпали?

– Тебе померещилось, не выдавай желаемое за действительное.

– Значит, не сообщила.

– Ребята, где Славик? – отвернулась я от Виктора.

– Пропал Славик, – не выдержала простодушная Верка.

– Посадили?

– Поль, ты в своем уме? Если бы посадили, мы бы передачи собирали.

– А за что его сажать? – вдруг взбеленилась Нора.

– А почему он смылся? – отказалась миндальничать Верка.

– Я тебя в окно видела в час дня в субботу, – припечатала Нора Верку.

– Меня?

– Кончай юлить, – приказал Виктор. – Не запутывай коротких ниток. Не хватало, чтобы вы перегрызлись. Тебе будет больно, малышка, – обратился он ко мне.

– С какой стати?

– Я возвращалась совращать твоего Витю, – покаялась Верка.

– Дело житейское. А почему моего?

– А то чьего же? – выпятил хилую грудь Виктор.

– И как успехи, Верочка? – постаралась я выровнять тон.

– Ноль, – всхлипнула Верка.

– Не реви, какие твои годы, – насмешливо встряла Нора.

Не зря я трое суток «проваландалась», как любит говорить Верка, с милиционером. «Кто из вас всех врет?» – прикидывала я. И тут четко осознала, что прежде всего вру сама.

– Люди, хватит, – тихо призвала я.

– Да Поля своя баба, – поручилась Верка.

– Полина, Вера пришла развлечь меня, чем я очень тронут. В итоге мы постановили заменить секс вином. И она от меня совершила свое восхождение к трупу.

– От нее вином не пахло, – нерасчетливо брякнула я.

– Я признателен тебе за ревность. Но это все проделки «Дирола» с ксилитом и карбамидом.

– Ваши дела. Одно интересно: ты, Витя, мне доверяешься или полковнику Измайлову?

– Я пошла спать, – крикнула Нора. – У вас тут свои разборки.

– А я в уборную, – заглушила ее Верка.

Они обе упорхнули. И Верка не вернулась. Мы с Виктором сидели визави.

– Зачем тебе безногий мужик? – проникновенно полюбопытствовал Виктор.

– А зачем мне мужик с ногами? Чтобы бегал по Веркам и Норам?

– Полина, издавна мужчины предлагали руку и сердце. Я предлагаю тебе всего себя последний раз. Не говори сейчас пошлостей вроде, какой раз будет после последнего. И не признавайся мне в нелюбви. У меня есть бутылка настоящего французского коньяка. Если ты согласна, приходи в гости. Я не стану тебя спаивать и насиловать. Я просто буду знать, что пригубил коньяк с любимой женщиной.

В подобных случаях мужчин нельзя заводить оскорблениями. Можно лишь терпеливо и постепенно их выпроваживать.

– Витя…

– Я буду ждать.

– Витя, я не пойду к тебе ночью.

– Тогда завтра.

– Завтра в десять завалится слесарь. У меня авария.

– Если ты решишься, я пригоню сюда сотню высококвалифицированных слесарей.

– Витя…

– Оставь за мужчиной последнее слово. Тогда я, возможно, засну.

– …

– Вот за это я тебя люблю, Поля.

Я закрыла за ним дверь и сказала:

– Вот за это я тебя ненавижу.

Во вторник я проспала до половины десятого. Нужна мне реклама всяческой ерунды. Они, владельцы и заказчики, все умные. Пусть сами себе и пишут. А то как выгибаться, так горазды, а как слово в текст вставить, так пас. Вчерашний визит ребят мнился бредом. Машина, правда, краснела за нас на видном месте, но в доме было столько дареных игрушек. Я едва успела умыться и одеться, как забарабанили в дверь. Слесарь.