И петь нам, и весело петь ! (КСПшные анекдоты от Берга)

-- Однажды по радио передают песню "Париж", и мало того, что спели, еще и говорят, что она получила первое место на конкурсе туристской песни при всесоюзном слете "По местам былых сражений". Стали думать, почему песня, далекая от темы слета (там про войну надо, а у меня -- про геологов) заняла первое место.

Когда я приехал в Ленинград, мне рассказали, что у меня написано: "Отсюда никуда не улетишь". Слово "улетишь" стало весомым, и какой-то хороший человек из-за него сказал членам жюри в Москве, что это песня французского летчика эскадрильи "Нормандия -- Неман". Песня стала военной и автоматически -- победительницей престижного конкурса.

О вреде постоянства.

Валерий Мустафин (Казань) вспоминает одну из историй, связанных со своим легендарным земляком Борисом Львовичем. По поводу Бориса всегда кипели споры о том, чего у него нет -- отчества или фамилии. В семидесятые годы многих шокировало то, что этот молодой и не очень еще известный человек требует такого почтения к своей персоне (что явствовало из того, как он представлялся при знакомстве).

С целью упорядочения общения с Б.Л. составителем данного сборника проведено расследование, в ходе которого установлено отчество Бориса Львовича. Вот что он сам написал составителю:

"Вова! Я понимаю, что за 25 лет нашего знакомства тебе мое отчество не понадобилось ни разу. Но раз уж такая нужда возникла -- сообщаю: отчество мое -- Афроимович! Не Афродитович, не Абоносимович, не Абросимович, и даже не Афоризмович. А Афроимович! В отместку тебе сообщаю, что твоего отчества не знаю тоже.

Обнимаю,

твой Львович."

Но это -- так, кстати.

Году примерно в 1976-м Борису вдруг захотелось стать грушинским лауреатом, да поздновато: билетов на поезд из Казани в Куйбышев на нужное число не было, и на фестиваль он несколько припоздал -- отборочное прослушивание соискателей уже закончилось. На сцену он хоть и вышел, но по личной протекции Сергея Никитина.

Надо сказать, он блестяще исполнил "Капли датского короля" Окуджавы, но во время обсуждения в жюри против его лауреатства вдруг выступил председатель оргкомитета Борис Кейльман, причем уперся глухо:

-- Львович не прошел прослушивание!

Через год Борис приехал на неделю раньше. Отбор прошел без проблем: "Капли датского короля" блистали не менее ярко. На "гитаре" (как известно, такую форму имеет сцена Грушинского фестиваля) -- абсолютный успех.

В жюри снова упирается Кейльман:

-- Репертуар не обновляется!

А пуркуа бы и не па?

Об одном из эпизодов Грушинского фестиваля рассказывает в своих книгах Александр Городницкий:

-- Выйдя на берег и искупавшись, мы (с Ю.Визбором -- прим. сост.) сели в тенек, и Юра взял в руки гитару. Вокруг сразу же образовался молчаливый кружок слушателей. А надо сказать, что как раз в это самое время на поляне фестиваля во всю работало "предварительное жюри", проводя отбор авторов и исполнителей на заключительный конкурсный концерт. Мы с Юрой как почетные гости и руководители "Большого жюри" от этой изнурительной работы были освобождены. Послушав пару Юриных песен, один из слушателей произнес:

-- Слушай, парень, чего ты здесь просто так поешь? Ты иди покажись в жюри -- тебя обязательно на конкурс пропустят.

Суд скорый, да неправый.

Рассказывает Берг.

-- В августе 1985 года занесло меня в Барзовку. Всего на пару дней, но, как вы увидите, и этого хватило. Было там множество прелюбопытнейшего народу; кое-кого теперь в наших краях и не встретишь. Например, Маркиз из московского куста "МИД". Был также и Дима Кимельфельд.

И вот попросил нас с Димой "отец-учредитель" Барзовки Юра Черноморченко послушать кое-кого из молодых ребят и сказать что-нибудь по поводу услышанного.

Ребят оказалось чуть ли не двое. Запомнились, во всяком случае, "мальчик" из Керчи и "девочка" из Свердловска. "Мальчик" показался, быть может, чересчур традиционным, но свежим и искренним, и я его похвалил. А "девочка" (Рая Абельская) -- весьма техничной, но какой-то манерной, что ли, надуманной, даже, я бы сказал, выморочной, и я как мог мягко отметил это обстоятельство.

Вскоре выяснилось, что я сделал все с точностью до наоборот: "мальчика" следовало поругать, поскольку он тут, в Керчи, всех уже "достал" своими песнями, а "девочку" -- похвалить, а то она обиделась и долго плакала, хотя Дима ее как раз похвалил.

Спустя некоторое время Рая, что называется, уехала и пробовала "там" петь, даже публиковалась, но все-таки вернулась.

К чему пороть горячку!

Рассказывает Михаил Сипер:

-- Когда готовилась к печати моя книга, я попросил Игоря Губермана написать предисловие. Игорь Миронович улыбнулся своей неотразимой улыбкой и сказал:

-- Старик, такие дела в спешке не решаются. Давай я как следует подумаю и напишу тебе сразу некролог.

Жертва.

Рассказывает Алексей Куликов (Волгоград).