И плачут ангелы

«Вы, которые сомневались в словах Умлимо, теперь должны им поверить, — сказал бы он собравшимся индунам. — Вы, с животами, полными пива и молока, теперь глотайте камни!»

Базо хотелось пройти по всем шахтам, фермам и поселкам, которые строили белые, — там его соратники махали кирками и лопатами вместо сверкающих копий и ходили в обносках хозяев, а не в боевой форме своих импи.

«Помните ли вы боевой напев Изимвукузане Эзембинтаба, Кротов, роющих под горой? — спросил бы Базо. — А ну-ка вы, роющиеся в грязи, спойте со мной песню Кротов!»

Увы, время еще не пришло: третье, последнее, предсказание Умлимо пока не сбылось, и до тех пор Базо и его соратникам придется играть роль прислуги белых людей. Он с трудом скрыл дикую радость под маской традиционной африканской невозмутимости.

Выйдя из загона с мертвыми волами, Базо пошел к последней оставшейся повозке, в которой спали женщины и ребенок. Гарри Меллоу, завернувшись в одеяло, устроился под фургоном, где можно было не бояться ночной росы. Несмотря на большие успехи в изучении языка матабеле, он пока понимал не больше пятилетнего ребенка, и Базо заговорил медленно и отчетливо, тщательно подбирая слова:

— Все волы умерли. Одну лошадь убили буйволы, четырех забрал Хеншо.

— Значит, остается две лошади — на них поедут женщины. Джон-Джон может сесть позади матери. Остальные пойдут пешком, — не задумываясь, решил Гарри. — Когда мы доберемся до Булавайо?

Базо выразительно пожал плечами:

— Сильным и быстрым воинам понадобилось бы пять дней, а белому человеку, обутому в сапоги…

Маленький отряд был похож на горстку беженцев: вытянувшись длинной цепочкой позади двух лошадей, слуги несли на головах лишь самые необходимые припасы. Когда женщины спешивались, давая отдохнуть лошадям, длинные юбки путались в ногах и мешали идти. Всем остальным также приходилось замедлять шаг.

Изнывающий от нетерпения Базо забегал далеко вперед. Убедившись, что спутники не смогут ни увидеть его, ни услышать, он приплясывал, притопывал и протыкал несуществующего врага воображаемым ассегаем, сопровождая воинственный танец, гийя, старым напевом своего импи:

Словно крот в брюхе земли,Базо нашел тайный проход…

Первый куплет песни увековечивал нападение отряда на горную крепость колдуна Пембы, когда Базо пробрался на вершину горы по подземному проходу. Именно в награду за этот подвиг Базо получил от Лобенгулы звание вождя и полагающийся к нему обруч индуны, а также право «войти к женщинам» и взять в жены Танасе.

Танцуя в лесу, он пел остальные куплеты, каждый из которых был сложен после какой-то знаменитой победы, — каждый, кроме последнего. Этот куплет ни разу не исполнялся Кротами на парадах: он рассказывал о последней атаке отряда на лагерь белых у реки Шангани. Базо сочинил его сам, лежа в пещере в холмах Матопо, едва избежав смерти от множественных пулевых ранений.

Почему вы плачете, вдовы Шангани,Когда трехногие ружья громко хохочут?

Почему вы плачете, дети Кротов,Ведь ваши отцы выполнили приказ короля?

Теперь в голову Базо внезапно пришел другой куплет — законченный и совершенный, словно его уже пели десять тысяч раз:

Дочери Машобане спросили:«Мертвы ли Кроты под землей?»Прислушайтесь, красавицу, — вы слышите.Как что-то шуршит в темноте?

Базо выкрикивал слова, и деревья мсаса, одетые нежной красной листвой, слегка покачивались под восточным ветром, будто прислушиваясь к песне.

Ральф Баллантайн сделал остановку в Кингс-Линн.

— Напои лошадей и насыпь им зерна, — велел он, бросая поводья Яну Черуту. — Через час я уеду.

На веранду огромного дома с тростниковой крышей вышла Луиза.

— Ральф! Это ты! А я уж испугалась… — радостно воскликнула она, узнав пасынка.

— Где отец? — спросил Ральф, чмокая ее в щеку.

Выражение его липа заставило Луизу посерьезнеть.

— Он на северном участке, там ставят тавро на телят… А что стряслось? Ты сам не свой!

Ральф пропустил ее вопрос мимо ушей.

— До северного участка шесть часов езды. У меня нет времени туда ехать.

— Похоже, дело серьезное. Ральф, да расскажи наконец, что случилось! Я сейчас с ума сойду!

— Извини… — Он положил ладонь на ее руку. — С севера идет какая-то страшная чума. Мои волы, больше ста голов, заразились на реке Гваай и сдохли все до единого — за двенадцать часов.

Луиза изумленно уставилась на него:

— А если…

Ральф грубо оборвал ее:

— Эта зараза убивает всех: жирафов, буйволов и быков, только лошади пока не пострадали. Черт возьми, Луиза, вчера я видел дохлых буйволов по обеим сторонам дороги! За день до этого животные были совершенно здоровы.

— Ральф, что же делать?

— Продавать! — ответил он. — Продавать весь скот за любую цену, пока чума не добралась до нас. — Он обернулся и крикнул Яну Черуту: — Принеси-ка мою записную книжку из седельной сумки!