И прости нам грехи наши...

– И чего мне не сиделось дома? – корил он себя, переваливаясь с боку на бок. – Надо же быть таким дураком, что бы связаться с этим влюбленным неудачником.

В этот день Стеф вернулся позднее обычного. Наконец-то ему улыбнулась удача. Владелец частного филателического магазина выгодно купил у него несколько экземпляров и дал адрес своего компаньона в Венгрии. Окрыленный успехом, Стеф обложился газетами и до поздней ночи делал заметки в записной книжке.

– Завтра переезжаем в Будапешт, – уверенно сообщил он Левше, – там наверняка расторгуемся. А если нет, то я нашел несколько адресов в Австралии.

– Может в Австрии, – переспросил Левша, подумав, что ослышался.

– Нет, в Австралии. Я по газете нашел покупателя в Мельбурне, – безумно блеснул стеклами очков Стеф.

– А как мы туда доберемся, – уныло поинтересовался собеседник. У нас не хватит денег заплатить за билеты на пароход.

Это замечание Стефа не обескуражило.

– Что-нибудь придумаем. Можно будет устроиться кочегарами на теплоход. Или, в крайнем случае, продадим твое кольцо с бриллиантом. Я знаю тут одного очень порядочного ювелира. Уверен, что он даст настоящую цену, и мы опять будем на коне.

Левше ни под каким соусом не хотелось плыть к берегам далекой Австралии в пыльной кочегарке, а тем более расставаться с кольцом, которое он заказал из последнего Никанорового бриллианта.

Наутро он забрал у компаньона пачку злотых с множеством нулей и объявил о своем выходе из концессии.

Сейчас едем на вокзал, берем билет до Москвы и меняем часть денег на российские рубли мне на проезд. Все, что останется – твое.

Когда подали поезд и Левша, мысленно попрощавшись с гостеприимной Варшавой, взялся за поручни, Стеф придержал его за рукав.

– Не гневись, отец родной. Может, передумаешь и останешься. Все так файно складывается. Я почти уверен в успехе. А на счет кольца я пошутил. И так прорвемся.

Где-то в глубине сознания у Левши на миг возникло недовольство собственным прагматизмом. «Может быть, правильно поступает этот настырный очкарик, ради любви пустившийся во все тяжкие, не думая о последствиях? – спросил он себя. – Может все-таки стоит остаться и не жалеть это ничтожное кольцо? Тем более что Стеф знает одного порядочного ювелира, готового дать настоящую цену».

Но это чувство длилось только одно короткое мгновение. «Пусть мудрость будет твоей сестрой, а разум братом твоим» – вспомнил Левша слова из самой главной Книги, когда-либо написанной людьми. Он тыльной стороной поднес ладонь к губам, дохнул на кольцо, потер его о рукав шерстяной куртки и полюбовался игрой самоцвета.

Ты извини, бродяга, но кажется нам с тобой не по пути, – Левша пожал сухую, холодную ладонь Стефа и с удовольствием услышал, как прилично одетый, солидный господин в белых лайковых перчатках и с бабочкой, поднимающийся впереди него, зацепившись толстым чемоданом, виртуозно выругался на русском языке и выплюнул на пол тамбура жевательную резинку. «Скорее всего, тоже дипломат», - подумал Левша и, следуя у него в кильватере, прошел в вагон.

Вернулся бродячий филателист только когда стало тепло, давно отцвели вишни и по вечерам до головокружения пахло сиренью. Где и как провел несколько месяцев и доплыл ли до далекой Австралии, он благоразумно умолчал. Одет Стеф был по-европейски модно и дорого. Темно-коричневый замшевый пиджак, рубашка с жабо, черные брюки из тонкой шерсти и туфли с золотистыми пряжками от «Чезаре Пачотти», делали его похожим на оперного певца первой величины. На носу, вместо роговых, красовались очки в золотой оправе, а когда он протягивал барменше непомерные чаевые, то Левша обратил внимание на сжимавшие запястье левой руки швейцарские золотые часы с браслетом. «С таким франтом можно было и по «Шнееру» поработать» - подумал он.

Несмотря на столь респектабельный вид, Стеф временно отказался возвратить занятые у Апазида деньги. Грек согласился ждать три дня, а поле этого пообещал включить счетчик.

Я сейчас без наличности, – веско заявил Стеф негоцианту, поглядывая на часы. – Рассчитаюсь через неделю. Все вложил в дело.

Он потрепал Апазида по небритой упругой щеке и небрежно добавил:

– Твои деньги как в банке. За мной не заржавеет.

– А за мной тем более. – Белоснежным носовым платком Апазид потер щеку, к которой прикоснулся Стеф и брезгливо бросил его в урну.

Вместе с внешним лоском Стеф приобрел уверенность в себе, говорил с расстановкой и даже плечи держал на одном уровне.

«Наверняка Альбина успела выпотрошить», - подумал Левша, примеряя кожаную куртку «Харли Девидсон», которую Стеф привез ему в подарок.

Реставратор ненадолго пропал, а дней через десять вернулся и привез полтора десятка игровых автоматов третьего поколения. «Одноруких бандитов» временно складировали у Левши в коридоре и в прихожей, и он каждое утро испытывал неудобство, протискиваясь к двери в их узком лабиринте.