И рушатся стены (сборник)

— Разумеется, вы не можете просто рассказывать всем об инопланетянах направо и налево. Никто вам не поверит.

— А если я создам пришельца?

— Это была бы ваша последняя работа. Но все равно, сначала необходимо восстановить контакты между странами. Вот когда это сделаете, тогда можете создавать своего пришельца и показывать всем общую угрозу. — Ноерс сокрушенно покачал головой. — Но не простая эта работа — восстанавливать контакты. Три поколения американцев научились ненавидеть Европу как рассадник чумы. Молодежь сейчас едва знает, что такое Европа вообще. Благодаря нашим чудесным средствам массовой информации была проделана прекрасная пропагандистская работа.

— Пропаганда работает в обе стороны, — сказал Эмори. — А видеоаудитория у нее в плену. Не менее пятидесяти миллионов телезрителей в нашей стране лучше отрежут себе руку, чем выключат вечером телеэкраны.

— К чему вы клоните?

— Предположим — всего лишь предположим — что несколько человек приступили к изменению национальной точки зрения, сдвигая ее подальше от изоляционизма. Намек здесь, газетная статья там... Это ведь можно сделать, не так ли?

— Каким же образом? Я могу вставить подобные рассуждения в сценарий, но отдел Дэйва Каваны все равно выкинет их из него, тогда зачем вообще стараться? Видео слишком уж подвергается цензуре.

— Кавана не имеет никакого контроля над фактическим производством. Мы заставим нескольких актеров выучить наизусть ваши оригинальные реплики. Ночь работы — и наши активы укрепятся печатными листовками. — Эмори на секунду стиснул руки и добавил: — Мы могли бы заставить прийти на помощь дикторов. А также народные гитаристы могут добавлять нужные нам намеки в свои песенки. Мы будем продолжать работать в этом направлении целый год, и в общественном мнении постепенно вырастет понятие, что в мире существуют и другие страны, что они нам не враги и что мы можем жить с ними мирно. Затем мы складываемся деньгами, по— купаем девяносто минут времени видеоэкрана и устраиваем захватывающее реалистическое шоу, которое решает исход дела. Никто не может подвергнуть его цензуре перед выходом, так как мы сами и будем спонсорами.

— Они могут отключить нас от эфира, — заметил Ноерс.

— Конечно могут. Но это всего лишь сильнее возбудит общественность. Мы забросим крючок в первой части шоу, и если нас отключат, аудитория захочет узнать, почему. Это будет нелегко, но я думаю, что нам удастся такое провернуть. А затем, наконец, мы уберем из законодательства закон о барьерах и...

— Вы говорите так, словно это можно сделать за один год, — сказал Ноерс. — Но вы ошибаетесь. Три, пять, возможно, десять лет, но не год. Потребуется уйма времени, чтобы снова соединить разрозненный мир.

Эмори встал.

— У нас есть только год, Ли. Я не придумал этих инопланетян. Они здесь и готовы уничтожить всех нас.

— Джон...

— Хорошо, — рявкнул Эмори. — Не верьте мне. Давайте просто рассматривать это как интеллектуальную игру: сможем ли мы, будучи влиятельными руководителями самой большой массовой среды Америки, управлять общественным мнением таким образом, чтобы вызвать возрождение интернационализма? Назовем это просто Проектом. И установим для него крайний срок в год.

— Но это же подрывные действия. Это девиация!

— Разумеется. Так вы поможете?

Ноерс тепло улыбнулся.

— Помогу, — сказал он. — Мне неважно — есть пришельцы или никаких пришельцев не существует.

Следующие несколько дней были у Эмори очень занятыми. Он проводил ночные репетиции «Безумия и фортуны», которая в середине недели претерпела изменения и стала «Плотью и безумием». Изменение названия пришло из отдела Дэйва Каваны, который объяснил, что согласно общим правилам дающие деньги спонсоры и их продукты теперь должны быть исключены из названия драмы. Оказалось, что это пришло от Манди-Ричардсона, исследователи общественного мнения которого придумали, будто многие зрители подсознательно негодуют на таких спонсоров и нужно избегать вставлять в пьесу название продукта клиента, чтобы не будоражить аудиторию.

Внимательный наблюдатель, возможно, мог бы заметить, что Эмори не уделял все свои силы переименованной пьесе, вот только не было никаких внимательных наблюдателей. Эмори следил, чтобы работа, которую он проделывает, текла сама собой и ему не приходилось бы прилагать дополнительных усилий, чтобы вдохновлять состав исполнителей. Силы Эмори были нужны совершенно в другом месте.

Ежедневно по три часа в день он встречался с Каргом, и они с пришельцем быстро шли по спискам произведений искусства землян и их культуре. В основном работа Эмори теперь состояла из создания таких списков. Он подготавливал длинные каталоги самых прекрасных картин в мире, и, как заверил его Карг, будут почти немедленно сделаны копии этих картин. Как пришельцы планировали получить доступ к ним, Эмори не знал, и это его не заботило. Возможно, у них была целая международная сеть людей-сотрудников, готовых для них посещать музеи.