...и Северным океаном

Нужен. Существует естественная зависимость между площадью пастбищ и численностью поголовья животных. Считается, что тундра Таймыра способна прокормить без ущерба для кормовых угодий примерно 400 тысяч диких и домашних оленей. Это результаты многолетних исследований. Каждый год работники НИИ сельского хозяйства Крайнего Севера подсчитывают число животных. Борьба с браконьерством и природоохранительные меры резко увеличили общую численность поголовья «дикарей». Их уже свыше полумиллиона. Значит…

Беда, однако, в том, что хозяйственно целесообразный отстрел не налажен по-настоящему. Часть животных гибнет зря. Суда и вертолеты не успевают вывозить заготовленное мясо. Оно портится — и это в царстве вечной мерзлоты, где не нужны искусственные холодильники, достаточно устроить естественные.

Проблемы разумной сбалансированности в охране природы достаточно сложны. Это относится и к тем животным, которые занесены в Красную книгу.

Однако нет сомнения, что какая-то часть арктических территорий должна сохраниться полностью, по возможности в своей природной первозданности. Решено сделать заповедной часть дельты Лены, где в бесчисленных протоках— ценные породы рыб, по островам гнездятся гуси, лебеди, изредка встречаются розовые чайки. На Таймыре, помимо заказников, создан заповедник площадью почти полтора миллиона гектаров. Крупнейший в тундровой зоне планеты, он расположен в тех местах, где сходятся приполярные окраины Западной и Восточной Сибири.

Здесь запрещается всякая хозяйственная деятельность, наносящая ущерб природе. Ученые получили возможность наблюдать за изменениями ландшафтных комплексов, в том числе почти безжизненной арктической тундры и расположенных между 72 и 73 градусами северной широты самых близких к полюсу знаменитых лесных участков Ары-Mac и Лукунского. Нигде в мире нет лесов, выживших в подобных климатических условиях.

В пределы Таймырского заповедника вошли и земли, прилегающие к реке Верхняя Таймыра, по которой проходил маршрут Александра Миддендорфа.

«Ермак вечной мерзлоты»

Существует ли на земном шаре вечная мерзлота?

Такой вопрос кажется нам нелепым. Но в сороковые годы прошлого века его серьезно обсуждали ученые. Яростно спорили. Иные считали, что вечная мерзлота — миф.

Авторитетный немецкий геолог Леопольд фон Бух выступил с заявлением

— Я вполне убежден, что следует считать совершенно ненадежными все известия о том, будто бы в странах, где произрастают кустарниковые растения, находили даже летом на глубине нескольких футов замерзшую землю… Показания казаков не следовало бы употреблять для подкрепления столь странного и невероятного факта.

Возможно, Бух имел в виду материалы, которые собирал и публиковал академик Бэр. Его статьи появились в зарубежной печати и вызвали острую полемику.

Между тем Бэр использовал не какие-то слухи или выдумки «сибирских казаков», как утверждали его противники, а достойные доверия данные, начиная от донесений сибирских воевод и кончая сообщениями русских ученых, видевших землю, даже в жаркую пору оттаивавшую только сверху. И на этой земле росли травы и кустарники.

Наконец, Петербург получил чрезвычайно любопытное известие из Якутска. Местный купец Федор Шергин стал копать у себя во дворе колодец. Но сколько ни трудились землекопы, воды не было: железо звенело, долбя мерзлый грунт. Купец был озадачен, однако девять лет упрямо продолжал работы. Его подогрел совет приезжего, который сказал, что сообщит о необыкновенном колодце Академии наук.

И действительно, петербургские ученые, в том числе Бэр, похвалив купца за важную для науки работу, прислали ему термометры и советы, как вести наблюдения в колодце, глубина которого вызывала изумление — 116 метров.

Когда обдумывался план путешествия Миддендорфа, внесение ясности в спор о вечной мерзлоте выдвигалось как одна из главных целей. При поездке на Таймыр экспедиция выполнила пробные бурения. Но главное предстояло выяснить в Якутске, в «шахте» Шергина — так стали называть странный безводный колодец.

Миддендорф со спутниками прибыл в Якутск в феврале 1844 года. Город представлял собой, по словам путешественников, кучу почерневших от времени деревянных домов. Бревенчатая башня, часть крепости-острога, с которой начался Якутск, напоминали о временах землепроходцев. Ничтожный по внешнему виду городок был некогда центром крупнейшего воеводства.

Шергин еще до прибытия экспедиции уехал из Якутска, но «шахта» была в полном порядке.

Возле двухэтажного купеческого дома, под бревенчатым срубом, похожим на обычный для здешних мест амбар, взору ученого открылся уходящий далеко в глубь недр квадратный, достаточно широкий ствол, искрящийся инеем. И никаких креплений, защищающих колодцы от осыпей земли, от обвалов.