И сгинет все в огне

Нас провожают после пира, и мы выходим в просторный внутренний двор, расположенный за главным залом. Мощеные дорожки пересекают травянистую местность витиеватыми спиралями, а фонари раскачиваются на железных столбах, вспыхивая в темноте красным и фиолетовым. Я не знаю, куда иду, но остальные, похоже, в курсе, поэтому я иду за толпой. В камуфляже есть ясность, уверенность, которая приходит от отказа от своей личности, пускай и на минуту, чтобы слиться с группой.

В конце двора находятся пять больших общежитий, расположенных широким полукругом. Каждый из них с уникальной архитектурой, соответствующей его божеству. Орден Авангард стоит гордо и демонстративно, с элегантными мраморными колоннами и развевающимися золотыми флагами. Зартан больше похож на крепость, вплоть до закругленных парапетов и множества тренировочных манекенов, установленных на лужайке. Селура воспевает воду своими элегантными фонтанами и спиральными голубыми балюстрадами, в то время как Явелло сверкает инкрустированными изумрудами и сияющими филигранями. А Нетро стоит в самом центре, темный, холодный и без украшений, его флаги черные, фонари горят невозможным обсидиановым пламенем.

Студенты делятся по мере приближения, по шестьдесят или около того на каждый орден. Я вижу, как Мариус, Дин и куча других радостно кричат, набиваясь в Авангард, вижу, как племянница директора Виктория идет к ордену Селуры. Принц Талин тоже здесь, прогуливается под навесом Явелло. Наши взгляды встречаются, и он игриво пожимает плечами.

– Принц Ксинтари расхаживает сквозь двери Явелло, а мы застряли в Нетро, – ворчит Фил рядом со мной. – Невероятно. По нему даже не скажешь, что он хочет этого.

– Думаю, это ему подходит, – отвечаю я. – Он определенно был хитер, когда мы разговаривали.

Фил моргает, глядя на меня.

– Ты разговаривала с ним. С принцем. Когда? Как?

– Снаружи, когда мне нужно было подышать. Он очень проницателен и при этом опасен. И любитель пофлиртовать.

У Фил отвисает челюсть.

– Кто ты такая?

Мы вместе шагаем к ордену. Статуя Нетро, Бога смерти, стоит снаружи, держа весы в костлявых руках. Его пустые глазницы наполовину скрыты саваном, свисающим с лица. От его вида мне становится не по себе, как и от всех религиозных скульптур. Я потею и ерзаю всякий раз, когда мне приходится сидеть в храме, застряв в пропасти между скептицизмом и верой. Религия и политика всегда идут рука об руку. Высшие священнослужители служат Сенату, проповедуют Евангелие Республики, настаивают на том, что это по воле Богов Смиренные прислуживают, а Волшебники правят. По очевидным причинам я в это не верю. Но я не могу просто отречься от Богов, как это делают некоторые другие Ревенанты, или признать, что все это ложь. Я чувствую, как сила Богов течет по моим венам каждый раз, когда я вырезаю глиф, и я провела достаточно времени в Пустоте, наблюдая, как эти ужасающие фигуры проходят прямо за завесой, чувствуя эту сырую, древнюю энергию.

Из всех людей только Павел предложил наилучшее объяснение, когда мы сидели вместе однажды вечером и смотрели на океан с палубы корабля. «Как понимаю я, Боги подобны приливам, луне и звездам, – говорил он со стеклянными глазами и покрасневшими щеками. – Они существуют. Конечно, они существуют. Мы видим их прямо здесь, своими собственными глазами. Но если кто-то скажет, что он знает, для чего они существуют, чего они хотят, какую цель преследуют… Что ж, этот человек либо лжец, либо дурак».

Мы проходим мимо статуи, поднимаемся по лестнице и заходим в общежитие. Первая комната, в которую мы попадаем, – общая зона. Вдоль стен тянутся высокие книжные полки, плотно заставленные томами книг. Комнату заполняют кожаные диваны, покрытые пушистыми подушками. За углом находится бар, уставленный высокими разноцветными бутылками и хрустальными графинами. На стенах висят портреты выдающихся представителей Нетро, суровых Волшебников в черных мантиях, бородатых мужчин со шрамами и стройных седовласых женщин.

Комната очень хороша, но атмосфера толпы вокруг мрачная и безысходная. Вокруг царит тишина. Несколько студентов плюхаются на диваны, обхватив голову руками. Один пухлый мальчик с растрепанной копной вьющихся черных волос направляется прямиком в бар, где пьет вино прямо из графина. Я думала, что Фил чересчур драматична, но теперь начинаю переживать. Неужели этот орден действительно настолько плох?

Словно в ответ, тишину прорезает голос:

– Добро пожаловать в орден Нетро, юные кракены.

В дверях комнаты стоит пожилая женщина. На ней длинное черное платье, плотно облегающее ее худощавую фигуру, и элегантные черные перчатки, доходящие до локтей. Ее черные волосы собраны в пучок, а холодные, умные желтые глаза изучают нас из-за очков в золотой оправе. Ее кожа мягкого оливкового оттенка, а губы выкрашены в малиновый, почти кроваво-красный цвет. При ее появлении остальные ученики поднимают головы, за исключением мальчика с графином, который просто продолжает пить.