И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!

Таким образом, оставшись на кухне одна, не считая котов, она почувствовала какой-то укол досады, чего-то нехорошего. Будто первая ласточка разочарования или прозрения пролетела мимо и задела крылом. Обжегшись о такие мысли и ощущения, девчушка вдруг поняла, что настал момент показать, что достойна мужчины на восемь лет старше себя. Да-да именно сейчас, вот в такой ситуации.

Поэтому решила присоединиться. Пить, конечно, не хотелось от слова «совсем», ну а кому сейчас легко.

«Я буду поддерживать его во всём!» — и даже вскинула в готовности подбородок. Это делало её взрослее в собственных глазах, а также помогало «нихочица» и «хочица» сделать вполне себе легко взаимозаменяемыми и перевернуть эти понятия на манер песочных часов — чтобы одно начало плавно «пересыпаться» в другое. Жаль только, выгнать из головы вопрос о хоум-видео никак не получалось. Хоть плачь. Арина знала, что это такое — а кто сейчас не в курсе — и тем сильней разгоралось любопытство.

«А Ванечка этого и добивается. Вон как мучает… интригует». — Начинала понемногу разбираться и кое-что понимать в хитросплетениях этикета при дворе её личного Ивана-царевича.

Герой же её сказки тем временем вернулся с расквасившейся и расслоившейся от влажности за долгие годы в подвале бумажной тубой коньяка «Napoleon».

— Будешь? — вынул и поставил на стол бутылку с такой же потрёпанной и полинявшей, но всё ещё по-французски красивой и витиеватой этикеткой.

— Буду, — будто радостно и с желанием ринулась за коньячными бокалами в верхний шкаф Арина. Приняв правила игры — которая, не исключено, что существовала только в её русой головке — она теперь уже специально потянулась высоко на носочки, потому как знала, что халат не такой уж и длинный.

Может, именно поэтому он налил ей почти столько же, сколько себе — довольно много.

— За примирение и согласие! — поднял тост.

Арина почувствовала подтекст в словах Ивана, но только лишь пожала плечиком и сделала глоток.

— За тебя.

Разумеется, поперхнулась и остатки разлила по чайным чашкам: себе и Ване. Потом сидела, с большим удовольствием прихлёбывала обжигающий напиток, пока мужчина за обе щёки уплетал маринованную в кетчупе и запечённую в духовке свинину с картошкой.

В доме стояли вкусные запахи и напряженная, интригующая атмосфера. И всё это — в приятной тишине. Не считая стука столовых приборов, разумеется. Шумная и говорливая Марго отбыла в страны заморские, чайник уже закипел, мясо отшкворчало в сковороде, Дрю и Арбуз наорались.

Кстати, Иван этой ночью приехал в четвёртом часу, и Арина сидела, ждала его вместе с котами. Рита спала без задних ног, набираясь сил перед трассами.

Беспаловы: отец и сын встречали какие-то фуры с морепродуктами, не то из Калининграда, не то прямо со Скандинавии, поэтому младший явился пропахший насквозь рыбой и сыростью, только что чешуи в волосах не хватало. Дрю с Арбузом были на подъёме — хвосты трубой, пасти не закрывались, тёрлись о все углы, не щадя рёбер, и мешались под ногами, рискуя жизнью. Да и потом ещё ходили за хозяином как привязанные, даже после того, как он принял душ. И спать улеглись с его стороны кровати, с завидным упорством, один другого убедительнее, делая вид, что отродясь не слыхали короткого, но ёмкого «Брысь!» и понятия не имеют, что это такое и с чем его едят.

«Мы тупые». — Моргал своими зелёными глазами Арбуз и старательно зевал.

«Да-да, очень тупые, — вторила ему Дрю, закрываясь лапой. — Нихт ферштейн. Но пасаран. Жё нэ манж па… ну и так далее».

Вообще, отношения в их «прайде» складывались весьма непонятно и были переменчивы, как погода над Монблан. Они, то бегали вместе словно «святая» детвора, резвясь и громыхая по ламинату звуком «ты-гы-дык, ты-гы-дык», то ругались, будто пьяные бомжи на улице — отвязно мяукая и беспощадно визжа. Побеждала, кстати, всегда Дрю. Особенно децибелами.

А сейчас как закадычные друзья сидели возле Ивана, видимо, всё ещё не оставляя надежды.

— На кой чёрт мы кормим их каким-то гадостным кормом, когда они хотят рыбы. — Посмотрел на парочку попрошаек Беспалов.

— С рыбой хлопот много, — развела руками Арина. — С кормом проще. Вот Дэн кормит своего Мартина только мясом.

Ваня перестал жевать и настороженно опустил запястья на кромку стола.

— Кто такой Дэн.

— Денис Кленин. Мы с ним вдвоём ходили в музыкалку, только он к Виктории Викторовне, а я — к Татьяне Алексеевне. Потом так получилось, что вдвоём собирались в социально-экономический, но он что-то сказал, что якобы поедет в Казань.

Иван прищурился — тема грядущего поступления близняшек была важной, ёмкой и с большим будущим. Одна Марго с её балетом и консерваториями чего стоила.

«Не сейчас», — срубил он собственные мысли на лету, в то время, как Арина принялась что-то щебетать про ЕГЭ и университеты.

— У меня к тебе просьба, — перебил её опекун, оставляя на край стола пустую тарелку. Дрю с Арбузом дружно сглотнули. — Вернее, две.

— Одна хорошая, вторая плохая? — доверчиво заулыбалась девушка.

— Типа того, — кивнул Беспалов в предвкушении её реакции и плеснул себе в бокал янтарной жидкости ещё.