И снова о любви

Он сел рядом с ней. «Неужели это и есть тот самый зубрила Блейк?» — подумала я, потому что он вовсе не выглядел ботаником. Он был среднего роста, в джинсах и футболке, мускулы почти как у Патрика, на голове — копна темных, торчащих ежиком волос, а глаза голубые, гораздо ярче моих.

— Полегчало? — спросил он, когда Ли перестала плакать, и мне захотелось, чтобы он сказал что-нибудь еще — такой приятный у него был голос.

Ли кивнула и ушла в ванную. Мы остались один на один.

— Блейк Эллис, — представился он и протянул через стол руку. На лице заиграла улыбка, как из рекламы зубной пасты «Колгейт». — Прошу прощения, семейные неурядицы.

Два крупных передних зуба странным образом придавали его лицу привлекательность. Внезапно я смутилась, вспомнив о своих небезупречных зубах. Хотя какая разница? Блейк наверняка не лучше Дэла, и вряд ли у меня будет шанс стать его девушкой. Я пожала ему руку и улыбнулась в ответ.

* * *

Мама меня не послушала, тайком позвонила Джефу и сообщила, что я здорова. В итоге наутро в понедельник мы с Саммер сидели на диване в нашей гостиной. Перед нами, скрестив на груди руки, стояла мама, а Джеф советовал уладить ссору по-взрослому.

Мне очень хотелось все уладить. Но Саммер решила всех перехитрить. Сделала вид, что понимает — я дала Ли ее визитку, только чтобы помочь Тине. Затем крепко обняла меня, и это было самое ужасное. Хуже, чем воздушный поцелуй или фраза «пообедаем вместе как-нибудь».

Потом в Холлистере, проходя через железные ворота, я вспомнила о браслете Ли и спросила Саммер, нашла ли она его. Она посмотрела на меня с отвращением, как на комок жвачки, прилепившийся к подошве туфельки «Гуччи».

— О чем ты, Ари? Что я должна была найти?

— Браслет Ли.

— Ах, это. — Она достала пудреницу и внимательно изучала блеск на губах. Мы успели пройти в здание и миновать памятную доску Фредерика Смита Холлистера. — Мы его не нашли. Обыскали весь театр. Наверное, Ли потеряла его в другом месте.

— Ты уверена?

Саммер захлопнула пудреницу и остановилась. Мы стояли у шкафчиков посреди шумной толпы учеников.

— Да, я уверена, — отчеканила она, сверкая глазами. — Ты вообще о чем?

У нее был такой оскорбленный вид, что я почувствовала себя виноватой. Наверное, она права — мы знакомы столько лет, я знаю все ее слабости, но обвинить ее в краже браслета погибшего парня я не могла.

— Ни о чем, — ответила я и пошла в класс.

Несколькими днями позже мы с Ли обедали в кафетерии. Саммер отправилась к подружке есть пиццу. Меня не пригласили.

— Ты уверена, что Саммер не спрятала мой браслет? — спросила Ли.

— Абсолютно, — ответила я. — Да, иногда она бывает невыносимой. Но в глубине души Саммер хороший человек. Она бы никогда так не поступила.

Ли тяжело вздохнула:

— Значит, браслет пропал, и мне придется с этим смириться.

Она вдруг заговорила о Калифорнии, и я чуть не поперхнулась сандвичем.

— Ты уезжаешь? — удивленно спросила я. Видимо, такова моя судьба — всегда оставаться в одиночестве.

Ли кивнула и рассказала, что ее дядя владеет кондоминиумом в городке под названием Брентвуд, и в июне они с Рейчел планируют туда переехать. Тетя близкого друга мистера Эллиса работает директором частной школы, куда Ли примут в выпускной класс, а один приятель — кинопродюсер — обещал устроить Рейчел гримером в «Уорнер бразерс».

— Мне нужно сменить обстановку, — добавила Ли, и я заметила, что сегодня на ней нет ничего с логотипом «SUNY Oswego» — хороший знак. Я улыбнулась, а она сказала, что собирается учиться в УКЛА, потому что ее семья делает туда пожертвования и она в любом случае поступит.

УКЛА. Ну конечно. Я представляла себе этот университет среди пальм, в цементе выбиты имена знаменитостей. Огромный магнит, к которому тянуло моих подруг. Однако я не стала выражать недовольство, потому что Ли выглядела счастливой. К тому же она сменила тему, осведомившись, в каком колледже собираюсь учиться я.

Я ляпнула про Парсонс, и это прозвучало уныло. Наверное, потому, что меня не интересовал ни Брентвуд, ни любое другое место. Я не хотела уезжать далеко от родителей и не могла бросить Патрика и Эвелин с мальчиками, даже если они больше никогда не пожелают меня видеть.

— У дяди Стэна есть знакомые в школе Парсонс, — сообщила Ли. — Он тебе поможет. Хочешь учиться изобразительному искусству?

— Вроде того. Я хочу стать учителем рисования. Но ты-то будешь настоящей художницей, так?

— Нет, — ответила она. — Искусство — это личное.

С этим я была согласна. Искусство — это личное, мне всегда хотелось скрыть свои работы от мира, как новорожденного младенца, ведь никто и никогда не полюбит их больше, чем я. Ли принялась рассказывать что-то о получении степени магистра и кандидата наук и предположила, что я буду преподавать изобразительное искусство в колледже.

— Идалис планирует стать преподавателем. А ты куда умней ее, Ари.