Лев Николаевич Толстой

И свет во тьме светит

драма в пяти действиях.

Действующие лица

Николай Иванович Сарынцев.

Марья Ивановна Сарынцева, его жена.

Степа, Ваня – сыновья их.

Люба, Mисси, Катя – их дочери.

Митрофан Ермилович, учитель Вани.

Гувернантка Сарынцевых.

Няня Сарынцевых.

Александра Ивановна Коховцева, сестра Марьи Ивановны.

Петр Семенович Коховцев, ее муж.

Лизанька, их дочь.

Княгиня Черемшанова.

Борис

, ее сын.

Тоня, ее дочь.

Девочка, ее дочь.

Василий Никанорович, молодой священник.

Александр Михайлович Старковский, жених Любы.

Отец Герасим, священник.

Нотариус.

Иван Зябрев, мужик.

Mалашка, его дочь, с малым.

Баба, его жена.

Ермил, мужик.

Другой мужик.

Севастьян, мужик.

Петр, мужик.

Баба, его жена.

Сотский.

Мужики с косами, бабы с граблями.

Столяр.

Генерал

.

Адъютант генерала.

Полковник.

Писарь полковой канцелярии.

Часовой.

Двое конвойных.

Жандармский офицер.

Писарь жандармского офицера.

Полковой священник.

Старший доктор отделения для душевнобольных в военном госпитале.

Младший доктор того же отделения.

Сторожа того же отделения.

Больной офицер.

Тапер.

Графиня.

Александр Петрович.

Лакеи Сарынцевых.

Студенты, дамы.

Танцующие пары

.

Действие первое

Сцена представляет крытую террасу в деревне в богатом доме. Перед террасой цветники, lawn-tennis[1]и крокет-граунд. На крокете играют дети с гувернанткой. На террасе сидят Марья Ивановна Сарынцева, сорока лет, красивая, элегантная, ее сестра, Александра Ивановна Коховцева, сорока пяти лет, толстая, решительная и глупая, и ее муж, Петр Семенович Коховцев, в летнем платье, толстый, обрюзгший, в pince-nez[2]. Сидят за накрытым столом; самовар и кофе, Пьют кофе, и Петр Семенович курит.

Явление первое

Марья Ивановна, Александра Ивановна и Петр Семенович.

Александра Ивановна. Если бы ты мне была не сестра, а чужая, и Николай Иванович не твой муж, а знакомый, я бы находила, что это оригинально и очень мило, и, может быть, сама бы поддакивала ему. J'aurais trouvé tout ça très gentil [3]. Но когда я вижу, что твой муж дурит, прямо дурит, то я не могу не сказать тебе, что думаю. И ему скажу, твоему мужу. Je lui dirai son fait, au cher [4] Николаю Ивановичу. Я никого не боюсь.

Марья Ивановна. Да я нисколько не обижаюсь. Разве я не вижу сама. Но только я не думаю, чтобы это было так важно.

Александра Ивановна. Да, ты не думаешь, а я тебе скажу, что если ты оставишь все так, то вы можете остаться нищими, du train que cela va [5].

Петр Семенович. Ну, уж нищими, с их состоянием.

Александра Ивановна

. Да, нищими. Ты, мой милый, пожалуйста, не перебивай меня. Для тебя, что мужчины делают, то всегда хорошо...

Петр Семенович. Да я не знаю, я говорю...

Александра Ивановна. Да ты всегда не знаешь, что ты говоришь, потому что если ваша братья, мужчины, начнут дурить, il n'y a pas de raison que ça finisse[6]. Я только говорю, что я на твоем месте не позволила бы этого. J'aurais mis bon ordre à toutes ces lubies [7]. Что ж это такое? Муж, глава семейства, и ничем не занимается, все бросил и все раздает et fait le généreux à droite et à gauche [8]. Я знаю, чем это кончается. Nous en savons quelque chose [9].

Петр Семенович(к Марье Ивановне). Да растолкуйте мне, Marie, что такое это новое направление. Ну, либералы: земство, конституция, школы, читальни и tout ce qui s'en'suit [10],– это я понимаю. Ну, социалисты: les grèves [11], восьмичасовой день, – я тоже понимаю. Ну, а это что же? Растолкуйте мне.

Марья Ивановна. Да ведь он вам вчера говорил.

Петр Семенович. Я, признаюсь, не понял. Евангелие, нагорная проповедь, церкви не надо... Да как же молиться и всё...

Марья Ивановна. Вот это-то и главное, что он все разрушает и ничего не ставит на место.

Петр Семенович. Как же это началось?