И только лошади летают вдохновенно

Что мне понравилось — он даже про табун не думал, хотя в руках, даже зная, что мы идем пастись (а не неизвестно куда) обычно нервничает. В этот раз испугался сложенных на поле рулонов соломы (ну еще бы — такой простор для конеедов!), но просто аккуратно обошел затаившихся врагов, немного взяв вправо, фыркая и выгибая шею, повернуть назад даже не пытался. А по дороге назад, подбадриваемый моими напутствиями и выданным сухариком, вообще прошел почти как большой. Правда, периодически в качестве моральной компенсации требовал урвать кусок травы.

Но полчасика он меня покатал. Шагом. Попробовали рысить, Гонжик как порядочный сказал «без вопросов», но я в этом седле сильно ему мешала, так что сжалилась и не мучила коня.

С нами ходило болящее (куда ж мы без него), и я немного напряглась, когда на обратном пути оно догоняло нас галопом с характерным топотом. Потому что Гонжик тоже сказал, что готов ускориться и даже поучаствовать в скачках, но завернул назад уши, запрашивая подтверждения. Подтверждения дано не было, поэтому дошли шагом.

Пока расседлывала, добрый коник облизывал мне свитер. Непонятно только, чем была обязана — подозреваю, тем, что наконец-то с него слезла.

И потом, как и обещала, отвела на пасеку, а перед этим — поваляться на бывшую картофельную грядку (он еще с утра хотел, но мне жалко было собственных трудов по чистке).

Когда уходила, Гонжик маячил у выхода, и, заметив меня, заржал. Пришлось сделать крюк на предмет подсластить ему жизнь остатками сахара, но он все равно не удовлетворился, а пошел следом вдоль ограды. Сиротинушка. От этого было грустно.

О силе мысли

На ферме работали трактора. Расчищали место для новой левады, и это было здорово. Но вот то, что они катались как раз по нашей обычной прогулочной траектории, которая единственная была Гонжику знакома — это было не очень здорово. Потому что у меня был выбор из двух зол: либо поехать по нашему знакомому маршруту и часто-часто вступать в близкий контакт с тракторами, либо отправиться в деревню, где мы не были совсем вот ни разу, и где фиг знает, что можно встретить (я уже молчу про заборы, за которыми обычно затаиваются конееды). И еще… понимаете, я ездок такой… ну, такой… в общем, за те годы, что я не ездила верхом, я успела весьма качественно разучиться даже тому, что умела, а умела я не так, чтобы очень много. То есть, если Гонжища захотел бы сказать «БУ!», я, наверное, там же и осталась бы. В разобранном виде. А учитывая его интерес в покорении новых земель… здесь наши взгляды на жизнь кардинально расходятся. Не исследователь он, в общем.

Но я все равно решила, что помирать — так с музыкой. И седло притащила. Гонжик не возмущался, голову в сайд-пул сам засунул. Взгромоздилась я на него, и отправились в путешествие. Покорять новые земли.

Гонжик, который было повернул в сторону нашей обычной тропы, очень удивился и несколько раз пытался намекнуть, что нам НЕ ТУДА, и ты что, вообще ориентацию потеряла??? А туда я не хочу!!!

Здесь еще надо отметить кое-что. Что в дополнение к моим, не побоюсь этого слова, выдающимся навыкам верховой езды добавляется то, что средств… эээ… принудить его делать то, что надо мне, а не ему, у меня нет от слова совсем. Это, в общем, сознательный выбор. То есть, я скорее готова рискнуть здоровьем, чем бороться с лошадью. Можете считать это экспериментом на выживание.

Когда в ответ на мои робкие попытки побудить его двигаться вперед, в незнакомую деревню, путь куда к тому же лежал мимо фермы, а значит, через рычащие трактора, Гонжик начал двигаться несколько вбок и приплясывать на месте, явно показывая, что наши желания в корне не совпадают, я подумала, что прогулка с позором закончится прямо там. Но потом решила, что пока меня не ссадили, терять особо нечего, и начала вести с лошадью светскую беседу, что он же самый хороший, самый умный и самый храбрый, а если вдруг конееды — то я его защищу всенепременно (это было громко, и вы бы видели, КАК на нас посмотрели обитатели фермы, но мне уже было все равно), по ходу выбросив из головы мысли о том, что будет, если, и сосредоточившись только на одном — нам надо проехать по деревне. Жизненно необходимо.

Он проникся. Да, периодически фыркал и осторожно обходил особо опасные участки (тут у него было право выбора, хотя мне не кажется, что смена траектории сантиметров на двадцать могла спасти его от конеедов, но если ему так легче — пусть), на поворотах весьма красноречиво показывал, что вон там, если что — ближайший путь к дому, но шел, куда велено. Правда, всем видом демонстрировал, что ему это нафиг надо, но если уж мне так хочется… Этакое «чем бы дитя ни тешилось…»