И только лошади летают вдохновенно

Я сидела, скрючившись, чтоб не рухнуть в обморок, одновременно пытаясь остановить наливающийся отек снегом и остановить кровотечение салфеткой.

— Скажут: о, русская мафия приехала, — утешали меня. — Хорошо еще, что не головой ударилась…

— Шишку можно было бы под челкой замаскировать! — возразила я. — А фингал — уже никак.

— А сотрясение мозга?

— Было бы что сотрясать — была бы сейчас целая…

Радовало одно — на следующий день не надо было на работу. Но поездка обещала быть веселой. Таковой она и оказалась.

И еще о Гонжище-фотомодели

Когда-то в благословенные свободно-гуляльные времена мне рассказывали, что Гонжище не дает прохода фотографам. Он безошибочно угадывал точку съемки, становился прямо там и говорил:

— Фотографируйте меня немедленно!

И никаких гвоздей.

Уходить не хотел. Отказывался наотрез.

Когда перешел гулять в леваду, уже не разгонишься.

Но все равно — мне однажды прислали его фотки. С извинениями, что, дескать, без разрешения взяли на себя смелость с ним сфотографироваться. Ну, да, чтобы с ним сфотографироваться, смелости нужен вагон. И написали, что он очень дружелюбный и отличная фотомодель. То есть навык не пропьешь.

Остается лишь удивляться, почему же он, когда требуется сфотографироваться «по заказу», начинает выпендриваться.

О переезде

На этот раз мы искали добра от добра, хотя народная мудрость делать так не советует.

Гонжику на старом месте было хорошо. Мне, в общем, тоже. И пробыли мы там без одного месяца три года — своего рода личный рекорд. Который о чем-то говорит.

Но случился финансовый кризис, на этот раз сильно зацепивший. Настолько, что пришлось думать о смене постоя и вспомнить о конюшне, где постой гораздо бюджетнее. Однако этот фактор решающим явиться не мог. И я подробно вымучила стоявшую там со Звездой Леру на предмет лошадиных условий, которые оказались вполне себе приемлемыми: большие денники (примерно как и на старом месте), сено вволю, овес как скажешь, выгул целый день круглогодично и, если пожелаешь, круглосуточно в теплое время года. Добираться, конечно, непросто, и для людей условия попроще, но этот фактор никогда не являлся решающим.

Окончательное решение все равно далось с трудом. Потому что коню, как ни крути, было хорошо, потому что привыкли, а там кто знает, как он впишется в обстановку. И сомневалась на предмет «а стоит ли» я прямо до минуты, пока Гонжище не был размещен в коневозе. Впрочем, нас заверили, что вернуться можно будет в любой момент.

С коневозом получилось весело. Верная привычке договариваться заранее, я позвонила перевозчику за неделю, купившись на положительные отзывы на форуме. Потом, за два дня «до», договоренность подтвердила. Но накануне вечером (сюприз!) перевозчик позвонил и обрадовал, что у него другие клиенты на более длительное расстояние, и перевезти нас он не сможет. Может только найти кого-то еще «нормального».

Другой коневоз нашелся. Но без седативного, обещанного первым перевозчиком (которое уже было поздновато искать), с весьма ограниченным временем на погрузку и совершенно неизвестный. Учитывая «любовь» Гонжищи к погрузке, можно представить, как «счастлива» я была в предвкушении.

Погрузка обернулась двумя попытками побега, содранной кожей на пальце (да, я забыла перчатки) и необходимостью в условиях цейтнота заводить коня с завязанными глазами.

Грузится Гонжик непросто, но едет вполне спокойно и выгружается тоже без проблем. Он немножко отдохнул в деннике и был представлен табуну.

В табун мой конь входит так, будто всегда там жил. Интеллигентно обнюхивается, изредка повизгивая, никого не обижает, на провокации не поддается, в разборки с дамами (а здесь почти одни дамы) не вступает и с «психами» не связывается. Держится первое время отстраненно, но, как правило, находится кто-то, с кем можно дружить.

В этот раз Гонжищу повезло: в табуне гуляла Ника — лошадка, с которой он дружил лет 10 (а то и больше) назад. Они узнали друг друга и тут же скорешились.

Как Гонжище снова был самой больной лошадью в мире

Звонок раздался в пятницу. А., работник конюшни.

— Срочно позвони В.!

— Что случилось??? — холодею я.

— Кажется, Гонг сломал ногу…

Стараясь не выпустить из ослабевающих рук телефон, набираю В.

— Кажется, Гонг сломал ногу, — слышу ту же информацию, в которую совершенно невозможно поверить. — Он на нее немного опирается, но она выглядит в два раза больше, чем другая…

Ночь прошла в беспамятстве. Пока не было слишком поздно, пыталась дозвониться двум ветеринарам, у которых есть рентген, но оба были за пределами нашей родины с отключенными телефонами.

На первой маршрутке рванула в конюшню.

Грустный Гонжище стоял в деннике, туго забинтованная левая задняя нога поражала толщиной. Правда, конь на нее опирался и даже разминал здоровую ногу, видимо, уже не способную отвечать за устойчивость всего организма, время от времени поднимая ее и поджимая к пузу. Это внушало оптимизм.