И целого удара мало (СИ)

— К-кто вы? — вопрошает та. — Где Саманоске⁈ Где…

Внезапно до нее доходит, почему в потолке дыра, а на стене возле панелей кровавые ошметки. Она опрометью бросается мимо меня к панелям, сосредоточенно щелкая по кнопкам, пока не издает протяжный горестный стон.

— О, не-е-ет! Все… все уничтожено! Я навсегда… Этот гад! Этот ублюдок! Р-р-р-р!

Она беснуется, прыгая из стороны в сторону, хлеща себя по бокам хвостом, пока снова не вспоминает обо мне. Тогда она приходит в себя, останавливаясь, глубоко вздыхая и становясь передо мной.

— Пр-рошу меня пр-ростить, — порыкивая, говорит она. — Меня зовут Амелия Онахол. Я — доктор биологических наук. Ар-рестуйте меня, я с-сдаюсь.

— Прикройся, — отвечаю, перекидывая ей медицинский халат, найденный в шкафу. — Сиськи видно.

Девушка озадаченно наклоняет голову и издает придушенный возглас, мгновенно отворачиваясь и встряхивая одежду, поспешно в нее заворачиваясь. С первой попытки ей это не удается. Со второй она рвет его на несколько частей. Лишь чудом она втискивается в третий комплект, что радует, ибо больше в шкафу ничего нет. Сиськи у нее, кстати, зачетные, лишь слегка прикрытые оранжевой шерсткой. Для крыльев приходится вырезать отдельные дырки, а хвост так и остается под ним. Когти тоже втягиваются в пальцы зверодевушки.

— Я… не всегда была… такой, — бормочет она, неловко переминаясь с лапки на лапку. — Этот ублюдок… Гад, Саманоске, усыпил меня и превратил в это… Все происходящее за последние несколько недель помню, как кошмарный сон… Словно он полностью контролировал мое тело… Не поймите неправильно, я не ищу оправданий! Все, что происходит сейчас по всему миру и моя вина! Мы вместе разрабатывали устройства и переводили знания, найденные на раскопках. Их… их надо уничтожить! Немедленно!

— Все уже уничтожено, не беспокойся, — вздыхаю, прикидывая, что делать с Амелией. Сдавать ее властям бессмысленно, если не убьют сразу, то пустят на опыты, а мне заниматься ею некогда, да и незачем.

Химера сидит, скукожившись и обняв себя крыльями в ожидании приговора, но мне становится ее немного жаль. Да и не для того я ее сразу не убил.

— Ладно, — вздыхаю снова, протягивая ей руку. — Хорош казнить себя раньше времени. Я даю тебе шанс на исправление. Докажешь все делом, а не словом. Лететь можешь?

Глава 37

Я вернулся!

Онахол нужно время, чтобы собраться и убедиться в том, что вмешательство Макса удалило все остатки знаний исчезнувшей инопланетной расы, с помощью которых можно заново воссоздать непобедимую (не для меня) армию монстров. Не желая зря терять время, облетаю остров, тщательно обыскивая его на предмет уцелевших, но он девственно пуст. Лишь лужи вонючей слизи быстро испаряются под солнечными лучами. Значит, войско Саманоске действительно было завязано на смерть владельца. Тем лучше — меньше работы. Убедившись в полном отсутствии угроз, возвращаюсь в бункер, где меня на чемоданах ждет милая химера Амелия. Увидев меня, она разводит руками-лапками, сообщая о том, что все уничтожено и бояться нечего, как и того, что теперь ей, видимо, ходить до конца своих дней в таком облике. А смерть от старости ей грозит совсем нескоро, так как генетика инопланетян, с которой поиграл безумный ученый, превратила ее в почти бессмертное существо…

— Отвратительная, чудовищная, страшная, шерстяная образина! Я — монстр! — всхлипывает она, спрятав голову в ладошках. — Кому я такая буду нужна? А ведь у меня была своя жизнь! Был свой любимый! Как же мне теперь жить⁈

Я молчу, ожидая прекращения рыданий, не напоминая девушке о том, что она так или иначе способствовала человеку, который почти уничтожил человечество. Словно прочитав мои мысли, Онахол поднимает на меня заплаканное личико:

— Вы, герой, наверняка, считаете, что меня надо убить за то, что я помогала Саманоске? Так даже лучше! Убейте меня! Пусть я помню себя только на начальных этапах перевода рун и извлечении генного материала, но тот монстр, в которого он меня превратил, несомненно, помогал ему в остальном! На этих руках… на этих лапах кровь невинных людей! Я не хочу оставаться в этом ужасном обличии! Убейте меня, прошу! М-м-м?!!..

Перекрываю поток полубессвязного словесного поноса, закрывая ей рот. Убедившись, что Амелия пришла в себя и не сводит с меня вопросительного, но спокойного взгляда, говорю:

— Не надо искать легких путей. Считаешь себя виноватой — так определи степень своей вины и понеси заслуженное наказание! Помоги тем, кто пострадал из-за тебя! Восстанови разрушенное, взрасти урожай, накорми голодных, служи во имя своей отчизны, в конце концов!

Вертикальные зрачки химеры расширяются в стороны, выдавая нехилую заинтересованность в моих словах.

— К тому же, — заканчиваю я, — кто тебе сказал, что ты страшная? На мой взгляд — очень даже симпатичная… м-м-м, зверодевушка! Одеть тебя поприличнее, да причесать.