И цветы расцвели...

Генша жаловался: как это сделать, если перед тобой слепоглухо­немой? - а таких людей встречается большинство, потому что дру­гих просто не бывает. Будды почему-то не встречаются - будда не нуждается в тебе. Тебе встречаются невежественные люди, не знающие, что делать, куда идти. Как им помочь?

Обеспокоенный этими словами, один из учеников Генши пошел посоветоваться с Мастером Уммоном..

Уммон и Генша были братьями по учебе: они учились у одного Мастера, Сеппо. Итак, что делать? Слова Генши настолько затрону­ли этого человека - как помочь людям? Он пошел к Уммону.

Уммон был очень известным Мастером, Генша - очень молчали­вым. Но у Уммона были тысячи учеников, и он знал множество приемов для работы с ними. В этом он был похож на Гурджиева: он умел создавать ситуации, потому что только ситуации помогают по­нять.

Если слова бесполезны, поскольку вы немы и глухи - слова не помогут. Если вы слепы, не помогут и жесты. Что делать? Помогут только ситуации.

Если вы слепы, я не могу указать вам на дверь жестом, потому что вы не увидите! Я не могу рассказать вам о двери, потому что вы глухи и ничего не услышите! На самом деле, вы не можете даже спросить: «Где дверь?» - потому что вы немы. Что мне делать? Я должен создать ситуацию.

Я могу взять вас за руку и подвести к двери. Никаких жестов, ни­каких слов. Я должен что-то сделать, я должен создать такую си­туацию, которая заставила бы глухого, немого и слепого двигаться.

Обеспокоенный этими словами, один из учеников Генши пошел посоветоваться с Мастером Уммоном

- потому что он знал, что Генша не станет много говорить; он был человеком немногословным и никогда не создавал никаких си­туаций; он говорил что-то, а потом умолкал. Людям приходилось идти к другим Мастерам, чтобы узнать, что он имел в виду. Он был особенным человеком, молчаливым, подобно Рамане Махариши; он был немногословен. Уммон был такой, как Гурджиев. Он тоже не был многословен, но умел создавать ситуации и пользовался слова­ми лишь для того, чтобы создавать ситуации.

Он пошел посоветоваться с Мастером Уммоном, который, как и Генша, был учеником Сеппо

- а Сеппо был не похож ни на одного из них. Говорят, он вообще никогда не разговаривал. Всегда молчал. Поэтому у него не было проблем: ему никогда не встречались слепоглухонемые, потому что он сам сидел на месте. Только настоящие искатели, те, чьи глаза по­немногу открывались, те, кто были глухи, но могли слышать гром­кую речь, те, кто были немы, но в определенной ситуации могли что-то сказать... именно поэтому многие люди стали просветленны­ми рядом с Сеппо, потому что к нему приходили лишь те, кому до просветления оставался последний шаг.

Уммон и Генша, эти двое учеников, стали просветленными рядом с Сеппо, человеком, хранившим полное молчание, - он просто сидел себе и ничего не делал. Тот, кто хотел учиться, мог оставаться рядом с ним, тот, кто не хотел, мог уйти. Он бы ни слова не сказал. Учить­ся должны вы, он не должен учить. Он не учил, но многие люди научились.

Ученик пошел к Уммону.

«Поклонись, пожалуйста», — сказал Уммон

Он сразу перешел к делу, потому что просветленные не теряют времени даром, они просто тут же переходят к делу.

Монах, несмотря на свое удивление...

Потому что так не годится! Как можно приказывать кому-то по­клониться? И в этом нет необходимости: если кто-то захочет покло­ниться, он поклонится; если он захочет отдать дань уважения, он сделает это. Если же нет, то нет. Что за человек этот Уммон? Он ве­лит поклониться, прежде чем монах успел что-то спросить, он толь­ко что вошел, а Уммон говорит:

«Поклонись, пожалуйста».

Монах, несмотря на свое удивление, сделал то, что велел Мас­тер, - и снова выпрямился в ожидании ответа на свой вопрос.

Но вместо ответа его огрели посохом. Он отскочил. «Ну что ж, — сказал Уммон, - ты не слепой. Теперь подойди ближе».

Он имел в виду: «Ты видишь мой посох, значит, можно быть уве­ренным, что ты не слепой. Теперь подойди ближе».

Монах сделал то, что ему велели. «Хорошо, - сказал Уммон. - и глухим тебя не назовешь».

«Ты слышишь: я говорю "Подойти", и ты подходишь».

«Теперь понял?»

«Понял что, господин?» - спросил монах.

Что он говорит? Он говорит: «Ну? Теперь понял?»

«Понял что, господин?» - спросил монах.