И улыбнется удача (СИ)

Да, вот такой он неудачник, горько подумалось Дииму. Сильный дар, как оказалось, не благо, а тяжкая ноша, с которой он не справился.

— Ясно, так вы согласны на сон? — медик вопросительно уставился на него.

— Да, — кивнул парень.

— Хорошо, — медик облегченно улыбнулся.

Обрадовался, что не придется силой тащить его в лечебницу. Диим изобразил улыбку. Да, ему нужно вести себя с предельной осторожностью, чтобы не оказаться в лечебнице раньше, чем он осуществит свой план. В голове опять зашумело, рядом с медиком возник криво улыбающийся монстр, через секунду тело его подернулось рябью, лицо потекло, сменяясь плоской маской. С трудом удержавшись от крика, Диим повернулся к папе. Милый ласковый папа, самый лучший из всех. Папа улыбнулся и успокаивающе сжал его руку.

— Ничего, сынок, все будет хорошо. Ты будешь здоров.

— Обязательно буду, — согласился Диим, а про себя добавил: «Только не в этой жизни».

Распрощавшись с ними и сообщив, что ждет их через пять дней, медик ушел, а они направились к выходу.

— Па, а поехали на море? — предложил Диим.

— Мы пока не можем позволить себе такие траты, — с сожалением отозвался папа. — Лечение будет стоить очень дорого.

— Па, мне лечебница теперь станет родным домом надолго. Пожалуйста, давай съездим на море, хотя бы на пару дней. Может, это для меня последний раз, — эта фраза верх жестокости, но ему нужно было добиться своего.

В глазах папы ужас, подрагивающими губами он прошептал:

— Хорошо.

— Я тебя очень люблю.

— Я тоже, сынок, — папа расцвел.

Вайка, узнав, что они едут на море, прыгал до потолка и все спрашивал, когда случится это замечательное событие.

— Я же сказал, что завтра с утра и тронемся в путь, — папа, посмеиваясь, подхватил его на руки, поцеловал в лоб и, отпустив, пошел на кухню готовить еду.

— А глаза тебе вылечили? — спросил Вайка у брата.

— Пока еще нет, но вылечат, — соврал Диим.

— Это хорошо, — улыбнулся мальчик. — А мы будем купаться в море?

— Обязательно, ведь мы для этого туда и едем.

Взбудораженный будущей поездкой Вайка весь вечер донимал их вопросами, угомонился, лишь устав сам от себя. Тихонько посмеиваясь, Диим вместе с папой уложил его в кроватку. Поцеловав его и папу, Диим ушел к себе в комнату, но заснуть так и не смог, опять начали одолевать галлюцинации, сначала слуховые: кто-то скребся в окно и раздраженно рычал, потом появились яркие быстро гаснущие вспышки света, красные и синие, а затем на смену им пришли тени. Они безмолвно столпились вокруг кровати, уставившись на него невидимыми глазами. Так он под этими недобрыми взглядами и впал в какое-то дремотное забытье мало похожее на сон.

***

Безмятежная гладь, лишь легкие барашки волн изредка набегают на берег. Ярко светит солнце. Прекрасный день, в который ему предстоит умереть. Взгляд на Вайку — сияет восторгом мордочка, светятся счастьем глаза. И нужно сделать все, чтобы не погас этот чистый ясный свет, не оставить его без дома. И как-то вдруг легко стало на сердце, спокойно. Ласково улыбаясь братишке, Диим высыпал на песок из сумки игрушки и отошел к папе, пристроившемуся на покрывале. Уселся рядом.

— Па, давно хотел спросить, почему ты после смерти отца замуж не вышел? — Диим вопросительно уставился на папу.

— Боюсь я, — понизив голос, признался мужчина. — Не был я счастлив в браке, у твоего отца характер оказался жестоким. А вдруг я снова ошибусь? Я ведь был настолько влюблен в твоего отца, что не желал замечать очевидные вещи и согласился выйти за него. А впрочем, до свадьбы характер он свой не показывал, был обходительным, ласковым, чутким. Дерьмо из него полезло через неделю после женитьбы, я забеременел тобой, и мой дар стихийника внезапно исчез, словно и не было его, и я в одночасье из сильнейшего погодника превратился в обычного человека. Твой отец, узнав об этом, страшно разозлился. Выяснилось, что он рассчитывал безбедно жить за мой счет, я тогда работал у огневиков, охранял зародышей рэйнохов, в месяц платили мне в двадцать раз больше того, что я сейчас зарабатываю в год. Представил эту сумму? — папа печально улыбнулся. — В общем, твой отец, разочаровавшись, начал вымещать на мне злость. Пока ты был маленьким, он не чурался поднимать на меня руку, но как только ты немного вошел в силу, бить он меня перестал. Я тогда подумал, что теперь-то все между нами будет хорошо и вновь ошибся.

— Почему ты не развелся с ним?

— Любил, вот такой у тебя глупый папка. Да и отцу твоему идти некуда было, жили мы в моей квартире, у него не было собственного жилья. Все жалел его, думал, пройдет время, и он успокоится.

— Я совсем не помню ваших ссор, отец всегда казался мне любящим.

— Он в твоем присутствии никогда и не показывал своего отношения ко мне, — папа криво улыбнулся. — Ты забыл, кем являешься? Он боялся тебя, сынок. Я часто замечал, как он с ужасом на тебя смотрел, когда твой взгляд был обращен в другую сторону. У твоего отца совсем не было дара, поэтому он вел себя сверхосторожно рядом с тобой, ни словом, ни жестом не выдавал себя.

— Почему ты мне не пожаловался на него?