И вдруг раздался звонок

— Дураки, — авторитетно заявил Шумак-младший. — Кто собирается слушать радио?

Стоя на верхней ступеньке лестницы, прислонясь к увитой плющом стене, он разъяснил свой план: у него есть друг, совсем взрослый мальчик, гимназист, комната у него вся уставлена радиоаппаратурой, и он нажимает кнопки, крутит ручки и может разговаривать с самыми разными людьми, живущими в очень дальних странах. Однажды ему пожелали спокойной ночи с американского судна, а было тогда одиннадцать часов утра; он даже с такими странами разговаривает, где никогда не бывает зимы. Словом, чертовски интересно, его приятель живет здесь неподалеку, рядом с кондитерской, и почему бы им не пойти к нему? Все обрадовались плану, за исключением Птенчика. Он хотел прочитать им свою новую пьесу, но его предложение отклонили. Громче всех протестовала Рамона.

"Все они, девочки, такие", — уныло подумал Птенчик, сложил свои бумажные салфетки и сунул их в карман. Карту для автомобилистов, которую Птенчик использовал в качестве письменного стола, Браксаторис снова положила в плетеную сумку, перебросила через руку маленькую красную вязаную кофточку, и они двинулись в путь. Впереди Шумак-младший, за ним остальные. Монокль то отставал, то забегал вперед.

У кондитерской все приостановились.

Шумак-младший, заметив, что губы у Браксаторис начали кривиться, сказал ей:

— Хорошо, я куплю тебе мороженое.

Кроме Шумака-младшего, ни у кого денег не было. Да и у него немного, ровно столько, чтобы купить Браксаторис вафельный стаканчик мороженого. Браксаторис со счастливым лицом выскользнула из кондитерской.

— Вкусно? — спросила Габи.

— Вкусно, — кивнула Браксаторис.

— А красное какое, малиновое? — спросила Рамона.

— Малиновое, — ответила Браксаторис.

— Сладкое? — поинтересовался Птенчик.

— Ага, — сказала Браксаторис.

— Шоколадного не было? Лучше всего шоколадное, — заявил Баран.

— Шоколадного не было, — подтвердила Браксаторис и преспокойно продолжала лизать мороженое.

Шумак-младший свернул в следующее парадное. Все остальные за ним. На втором этаже Шумак-младший нажал кнопку звонка.

— Добрый день, — вежливо поклонился он женщине в халате. — Я хотел бы видеть Белу, он дома?

— Здравствуй, сынок, — просияла в улыбке женщина в халате. — Бела у себя в комнате. Входи, — пригласила она Шумака-младшего, который продолжал стоять у порога.

— Я привел своих друзей, — заявил Шумак-младший, — вы позволите им тоже войти?

— Ну конечно, конечно, — заворковала женщина. — Как поживает твой папа?

— Благодарю вас, хорошо. — И Шумак-младший вошел в переднюю. Баран, который понятия не имел, что такое хорошие манеры, ввалился вслед за ним, отпихнув Рамону, затем вошел Птенчик и потом Габи. Женщина с легкой тревогой в голосе спросила:

— У тебя столько друзей?

— Это еще не все, — ответил Шумак-младший.

Браксаторис вошла с мороженым, она была так им поглощена, что даже забыла поздороваться, а потом вбежал в переднюю Монокль, тявкнув два раза в знак приветствия.

— И собака с вами? — всплеснула руками женщина.

— Собака тоже мой друг, — ответил Шумак-младший.

— Собаку я отведу в кухню, — предложила хозяйка. — Пошли, собачка, я дам тебе вкусную косточку, — попыталась спасти положение женщина в халате.

— Пожалуйста, не беспокойтесь, — остановил ее Шумак-младший. — Монокль всегда остается с нами, кроме того, он все равно не ест костей. Монокль любит только салями.

Шумак-младший считал, что все самые строгие правила хорошего тона им соблюдены. Он любезно побеседовал с мамой Белы, теперь можно переходить к самой сути: к самому Беле.

Браксаторис, никогда не встречавшая мальчика умнее, сильнее, увереннее Шумака-младшего, с удивлением заметила, что рядом с Белой он как-то потерялся. Это так поразило ее, что она забыла о мороженом, которое стало таять и потекло ей на платье.

Дети выстроились полукругом возле Белы.

А Бела даже не обернулся, когда отворилась дверь его комнаты, окнами выходящей во двор; он сидел у своих аппаратов, наушники на голове, а лицо такое внимательное — сразу ясно, что он к чему-то прислушивается.

Бела был серьезным взрослым мальчиком. Браксаторис долго не могла отвести глаз от его лица. Короткие черные волоски под носом Белы позволяли думать, что иногда он уже бреется. На большом мясистом носу красовались очки, и от этого его лицо становилось еще серьезнее. Шумак-младший встал рядом с ним и каким-то странным, умоляющим голосом — такого Браксаторис никогда у него не слышала — замурлыкал:

— Привет, Бела! Мы пришли заниматься радио. Ты позволишь мне покрутить ручки? А дашь мне наушники? А ты с морским судном будешь разговаривать?

Бела не отвечал, его внимательные глаза смотрели прямо перед собой, но ничего не видели.

Баран, который никогда не мог стоять спокойно, потянулся к одному из бесчисленных проводов. Бела, даже не удостоив его взглядом, хлопнул Барана по руке.