И вечность впереди

По-видимому, рассуждал Дайсон, неорадар не обнаружил его тайной лаборатории, иначе бы не удалось так просто отделаться. Нет, конечно, серьезных гонений можно не опасаться. Нынешняя администрация с ее отеческой заботой о людях на такое не пойдет. Провинившегося заставят участвовать в дискуссиях, где профессиональные демагоги будут упражняться в казуистике, пока он не обнаружит, что сам оспаривает собственную точку зрения. Эти люди знают, как вывернуть логику наизнанку. И вероятно, они в чем-то правы. Если власти запретили исследовать некоторые области радиогенетики, значит, у них были на то причины — весомые, как тяжелая вода.

Бессмертие…

Конечно, не абсолютное. Принципы полураспада и энтропии никто не отменял. Ничто не вечно. Но все относительно. По нынешним меркам открытие Дайсона можно было назвать бессмертием.

Итак, однажды отдельным людям уже удалось обрести жизнь вечную, пусть и непреднамеренно, по несчастливой случайности. По той самой случайности, которая повергла планету в хаос на много сотен лет и создала новую цивилизацию на слишком шаткой основе. Как будто какой-то архитектор заново построил дом без чертежей, использовав камни и балки рухнувшего старого здания. Отсюда и многочисленные трещины, и пропавшие перистили[1]…

Дайсон поворошил свои записи, лежащие на столе. В них были намечены основные направления и проблемы исследований — нет, не запретных опытов в тайной лаборатории, а проекта, одобренного правительством: изучения направленных мутаций мозга. Несведущему человеку некоторые термины показались бы китайской грамотой, но Дайсон был отличным специалистом в своей области.

Параграф 24. Изучение психопатологии гениев эпохи до Взрыва и последующих лет вплоть до нашего времени…

Он оставил сообщение переводчику, надел плащ и, воспользовавшись планером, отправился к Марте Халлам. Марта, хорошенькая хрупкая девушка, пила мате на веранде. Она поцеловала Дайсона и тут же вставила серебряную соломинку во второй калебас[2]. Дайсон сел рядом и задумчиво потер лоб.

— До нашего отпуска осталась всего пара недель, — заметила Марта. — Ты слишком много работаешь. Я позабочусь, чтобы уж в отпуске ты отдохнул.

Он взглянул на невесту и увидел ее сквозь дымку времени — спустя тысячи и тысячи лет. Марта постарела, однако оставалась по-прежнему хороша собой. И сам Дайсон тоже постарел. Но они не умерли. А ведь бессмертие не означает стерильности. Перенаселения Земли можно избежать, если человечество начнет завоевывать космос. Ракетное топливо уже открыли заново… Вернее, просто узнали о нем в одном из приютов, подумал Дайсон.

Его размышления прервал голос Марты:

— Отчего ты так мрачен? Нашел себе другую невесту?

Он знал только один способ ответить…

Немного погодя Дайсон проворчал, что его тошнит при воспоминании о том, как его проверили и поставили штамп, будто и не человек он, а бутылка молока.

— Когда у нас будут дети, ты порадуешься, что получил сертификат, — возразила Марта. — Если бы наши гены были не в порядке, это могло сказаться на малышах.

— Знаю. Просто мне не нравится…

— Послушай меня. — Она посмотрела ему в глаза. — В худшем случае нам пришлось бы пройти курс лечения, чтобы на потомстве не сказался отрицательный резус-фактор или что-нибудь в этом роде. Ну, или наших детей поместили бы в инкубаторную клинику. Максимум год-два разлуки с ними. Это можно и потерпеть, зато из клиники дети выйдут уже здоровыми.

— Все было бы гораздо проще, если бы не было никакого Взрыва, — уклончиво ответил Дайсон.

— Все было бы гораздо проще, если бы мы были одноклеточными бактериями, — передразнила его невеста. — Всегда приходится выбирать — либо вкусное печенье, либо здоровые зубы.

— А ты, оказывается, философ. Ладно, бог с ним. Я вот думаю…

Он так и не закончил фразы. Некоторое время Дайсон просто сидел, потягивал мате и любовался точеным профилем Марты, вырисовывающимся на фоне темнеющего неба. Вскоре объявился переводчик, который получил оставленное сообщение, и они вышли из дома в ночную прохладу.

Пятьсот лет назад ученые расщепили атом, что нарушило баланс сил. Если до этого открытия некоторым людям нравилось, образно выражаясь, играть в перетягивание каната, то с изобретением атомной бомбы у них появились ножи, и кто-то догадался, что можно перерезать канат… Слишком поздно они поняли, что игра шла на вершине скалы, со всех сторон обрывающейся в бездонную пропасть.

Ножи оказались одновременно и ключами, открывающими двери, за которыми ждали фантастические возможности. В результате произошел Взрыв. Был бы это простой ядерный взрыв, человечество смогло бы подняться на ноги гораздо раньше — конечно, если б на планете вообще уцелела жизнь. Но одна из открытых дверей вела в странный и опасный мир, где не действуют законы физики. Истина, как оказалось, — величина переменная. И когда на рынке появилась безграничная мощь ядерной энергии, человечество научилось менять значение этой переменной.