И все им неймется!

Да, это была трагическая неудача, каких в начале войны у нас было немало. А с конца 1942 года ещё больше неудач, ещё более трагических было у немцев, что и привело к известному финалу. Но наши победы не интересуют всех этих пивоваровых да живоглотовых, они парализуют их, лишают речи. А ведь Вторая ударная проделала большой боевой путь и завершила его в составе Второго Белорусского фронта участием в победной Берлинской операции. Фи! Кому это интересно? Что на этом можно заработать?

И вторая половина заглавия — «Преданная армия» — убедительно свидетельствует, что творец как два года назад явился лжецом и холуём режима, так и остался, даже много в этом преуспел. Да кто же предал Вторую ударную? Ну, что за вопрос! Разумеется, Верховное Главнокомандование, Ставка, сам Верховный. А зачем? Ведь предательство всегда имеет цель. Какая цель могла быть тут? Только одна — помочь фашистским оккупантам разбить Красную Армию и захватить страну. Сталин именно этого и хотел? Да почему же тогда, как правители Польши на седьмой день войны, не бежал из столицы, не объявил её, как французы через месяц боёв, открытым городом, не сдал Ленинград, почему не приветствовал вторжение Гитлера, как норвежский премьер Квислинг или русские церковные иерархи за рубежом, генерал Краснов и философ Ильин? Наконец, зачем разгромил бедных захватчиков, взял Берлин и продиктовал фрицам безоговорочную капитуляцию? Голова-два-уха молчит…

Может, этот диктор просто не соображает, что такое предательство? Но ведь за эти годы на его глазах столько предателей прошло в образе Горбачёва, сыто дожившего до восьмидесяти лет, Ельцина, от перепоя не дожившего.

Уж не будем тормошить мертвецов, но вот живой и непьющий в 2001 году едет в Киргизию и уговаривает лысого бровеносца Акаева, которого Ельцин так любил щёлкать по сияющему темечку, согласиться на американскую военную базу на своей земле. Тот под напором Большого брата соглашается. База создаётся сроком на два года. Но прошло уже десять лет. Бровеносца за бездарность и шкурничество киргизы выгнали, «приютили» его в Москве, а американцы и не думают уходить. Вот предательство-то настоящее — и России, и Киргизии. А за эти десять лет американцы создали ещё несколько баз вокруг нашей родины. Что в ответ делает кремлёвский живчик? Ликвидирует наши базы на Кубе и во Вьетнаме, не им созданные и позволявшие нам контролировать оба полушария. Это новое доподлинное предательство. Вякнуть об этом ни тот, ни этот Пивоваров, конечно, никогда не посмеют: у них детки, им пищу приносить надо.

Не может сообразить он и того, что ведь сам же себя опровергает, объявляя Власова «любимцем», даже «любимчиком» Сталина, состоявшим у него «на особом счету». Но как можно предавать любимчика, балаболка! Разве твой начальник Кулистиков предаст тебя, своего любимчика? Уж сколько лет во всей своей серости красуешься на экране, распространяя на всю страну зловоние, а он и не думает выгнать эту говорящую бездарность.

Власов объявлен любимчиком Сталина, конечно, для того, чтобы опорочить Верховного: вот, мол, каких любил он. Но где хоть одно доказательство? Может, Власов стремительно повышался в званиях? Ничего подобного. Только под сорок лет получил первое генеральское звание, на пятом десятке после разгрома немцев под Москвой, где он командовал армией, — второе. И наград уж совсем не густо: Орден Ленина, полученный ещё до войны, видимо, за работу советником в Китае или просто за выслугу лет, Орден Красного Знамени за бои под Москвой, как все командующие армиями и даже фронтами, да медаль «XX лет РККА» — и всё. Со Сталиным он виделся только один раз — при назначении командующим 20-й армией. В этом назначении, как и в беседе с Верховным, тоже невозможно разглядеть ничего «любовного»: до этого Власов командовал корпусом, и вот — новая служебная ступенька. Словом, обычное дело, официальная деловая встреча.

За время войны таких назначений и встреч было у Сталина множество.