И все небо для нас

Проезжаем перекресток на зеленый. Вдалеке виднеется заправка.

– Давно у тебя скутер?

– Мама недавно подарила.

– Недавно? – Растерянно моргаю. – У тебя был день рождения?

– Ага.

– Когда?

– В день, когда ты бежала от меня через подсолнухи.

– Ой… ну, с прошедшим! – Похлопываю его по спине.

– Спасибо! А когда твой праздник?

– В октябре.

– Любишь подарки?

– Я к ним равнодушна.

Гордей притормаживает, и мы сворачиваем к продуктовому.

– Ты хочешь что-то купить?

– Да, надо взять кое-что. – Он слезает со скутера, снимает шлем и протягивает его мне. – Постережешь?

– М-м, ладно.

Гордей возвращается, когда я только начинаю скучать. Он вручает мне пакет, а шлем надевает обратно.

– Что там? – интересуюсь я.

– Подожди, пока не заглядывай. Сначала приедем на наше место. – Посмотрев по сторонам, Гордей выезжает на дорогу.

– Наше место?

– Подсолнуховое поле. Ты что, уже забыла? Кстати, вот оно со стороны, – показывает Гордей.

Желтые лепестки и черные семечки сливаются в один большой разноцветный мазок. Поле далеко от дороги, но на него можно заехать. Когда мы оказываемся поблизости, по очереди слезаем со скутера. Гордей выключает зажигание и ведет скутер рядом, как велосипед.

Иду, задевая ногой пакет. Он болтается, шуршит и трется о дже-гинсы. Почему Гордей назвал поле «нашим местом»? Что он имел в виду? Может, у него тоже ко мне чувства? Ой, да какие чувства. Мы же просто друзья. Он сам называл меня единственным другом. Не стоит надеяться на что-то большее, когда уже сидишь во френд-зоне. И вообще, с чего я вдруг думаю о чувствах? Это все Тихон виноват и его длинный язык. Сболтнул глупость, а я теперь не могу от нее избавиться. Трясу головой, отгоняя неуместные мысли.

– В ушах звенит? – спрашивает Гордей. – Такое бывает с непривычки.

– Да.

Лучше соврать, чем ляпнуть какую-нибудь глупость и выставить себя дурой перед ним. Сегодняшний день и так полон нелепостей.

Выставив боковую подножку скутера, Гордей садится на землю в поле. Это то же место, где он фотографировался в образе лиса посреди ночи при свете луны. Опускаюсь рядом и протягиваю ему пакет. Гордей качает головой:

– Загляни.

Внутри лежат: блокнот с разноцветной обложкой и тиснеными золотистой фольгой маками, несколько ручек – две шариковые, две гелевые – и прозрачный пищевой контейнер чуть больше блокнота по размеру.

– Не знал, какими ручками ты обычно пишешь, решил взять обе.

– А блокнот зачем?

– Я не очень люблю спонтанные подарки…

– А, ты хочешь, чтобы я сразу дарила тебе что-то нужное?

– Дослушай, – мягко возражает Гордей и продолжает: – Предлагаю вести общий блокнот. Если тебе чего-то хочется, просто впиши это. В любой момент. И я тоже запишу сюда свои желания. Тогда нам не придется лишний раз ломать голову, а одаривать друг друга можно в любой день независимо от того, праздничный он или нет. Как тебе такая идея?

– Здорово… – Разглядываю блокнот и скромно, но искренне улыбаюсь. – Мне такого еще никто не предлагал.

– Мне тоже, поэтому я решил сделать первый шаг.

– А контейнер для чего?

– Мы закопаем блокнот тут. Это же наше место, верно? Вот и используем его как тайник.

– Мила бы сказала, что можно скачать какое-нибудь приложение на смартфоны и дать друг другу доступ.

– Я люблю технологии, но иногда обычные вещи куда приятнее.

Пока мы голыми руками выкапываем ямку для контейнера, пока записываем свои желания – я с титульной стороны блокнота, а Гордей с задней, – меня переполняет счастье. Хоть под наши ногти забивается земля, а футболка прилипает к спине и подмышкам, это все неважные мелочи. Важно, когда рядом человек, с которым можно поделиться любыми переживаниями, и он не станет смеяться над тобой или унижать тебя. Он поддержит тебя такой, какой бы ты ни была.

И у меня наконец появился такой человек.

10

Возвращаюсь домой, измученная жаркими солнечными лучами. Гордей предлагал подвезти меня, но я отказалась. Пришло время подумать: о моих «чувствах» к нему, о внезапно появившихся Семене и Тамаре, а также узнать, почему дядю уволили из школы и почему он так внезапно сменил работу. Сегодня учитель, а завтра тату-мастер – такое вообще бывает?

Захожу во двор, прикрываю калитку. Воздух пронзает вопль Милы. Вздрагиваю, прислушиваюсь и бегу на голос. Сестра сидит на качелях, захлебываясь слезами и держа пальцы врастопырку.

– Что случи… – Замечаю проблему.

В светлых тонких волосах Милы торчат шарики репейника. Окидываю сестру озабоченным взглядом.

– Ты серьезно? – возмущаюсь, подходя ближе. – Зачем ты сделала венок из репья?

– Я забы-ы-ыла-а! – воет Мила. – Забы-ыла, что это не цветы-ы!

Припухшие подушечки ее пальцев исколоты колючками. На одном проступает капелька крови.

– Горе ты мое луковое, – вздыхаю я. – Подожди, сейчас разберемся.

Набираю чистой воды и промываю сестре руки с мылом; раненый палец заклеиваю пластырем.

– Ты почему здесь одна? Где взрослые?

– Дядя и тетя поехали в магазин, – с редкими всхлипами отвечает Мила. Ее яркие глаза уже не блестят от слез и выглядят чистыми, как ясное небо.

– А остальные?

– Бабушка пылесосит, а дедушка спит.