И все-таки она красавица

– Я… у меня двое взрослых детей, – наконец сказала она, – Альфа́ и Бэмби. За них я не волнуюсь, они возвращаются когда хотят. Но моему сыну Тидиану всего десять. Пока я на работе, он с моими родителями, но мне не нравится быть с ним врозь. Особенно по вечерам.

– Сделаю все, что от меня зависит, слово галисийца, или гаитянина, или финикийца. Все кодексы чести стоят друг друга, согласны?

Лейли хотелось верить Рубену – несмотря на крайнюю подозрительность и поучения товарок: «Мы призраки и должны ими оставаться! Материализуешься ночью, исчезаешь к утру. Ездишь на автобусах и электричках».

Лейли хотела верить Рубену.

Ободренная, вдохновленная, очарованная, она взялась за ручку ближайшего номера. У нее есть время оценить объем работы и помочь Нуре, потом она вернется домой, приготовит ужин, проверит у Тидиана домашние задания.

Рубен задержал ее руку:

– Нет-нет, не так быстро, моя посланница тропиков. – Голос управляющего сорвался, словно его вдруг что-то испугало. Он попытался превратить все в шутку, но сухой тон говорил об обратном. – Милое дитя, этот номер – комната секретов, а вы пока не прошли инициацию. Никогда, слышите – никогда! – не открывайте ни эту дверь, ни двери номеров 17, 18 и 23.

10

14:25

Тидиан осторожно пристроил мяч на кучку гравия, придержал двумя пальцами для равновесия, отошел на два шага, сделал глубокий вдох, прикидывая расстояние между перчаткой Стива Манданды[32] и правой стойкой ворот, бросил отвлекающий взгляд на левую стойку, чтобы обмануть защитника, и… нанес точный сухой удар, такой внезапный и резкий, что Стив не успел среагировать.

Тидиан зажмурился и затанцевал на месте, вскинув руки и образовав пальцами рамку, как будто хотел поймать в объектив солнце. Именно так сделали бы миллионы игроков во всем мире, если бы забыли о жестах Погбы, Бенземы или Усэйна Болта[33]. Мяч успел откатиться на другую сторону квадратного двора. Одна стена этого двора шла вдоль проспекта Жана Жореса, другая повторяла путь проспекта Пастера, третья огибала филиал университета, четвертая – дом Тидиана. Вернее, дом дедули Муссы и бабули Марем.

Дом назывался «Посейдон».

Чаще всего дедуля Мусса наблюдал за ним с балкона третьего этажа. Тидиан мало что знал о квартале, прозванном «Олимпом». Каждое здание носило имя греческого бога – Аполлона, Зевса, Гермеса и Ареса. Дед рассказывал о них странные истории. Тидиан не старался запоминать имена олимпийцев, его истинными богами были те, чьи портреты украшали стены проспекта Жана Жореса. Во-первых, Манданда, но и остальные, о которых Тидиан только слышал: Жан Пьер Папен, Базиль Боли, Мариус Трезор, Крис Уоддл[34] и, конечно же, его любимец Зизу

[35], хотя тот никогда не носил майку марсельского «Олимпика».

Тидиан подобрал мяч и отнес его на прежнюю точку. Перед ударом поправил футболку. На ней красовался Абдельазиз Баррада[36]. Да, он пока не удостоился портрета на стене и уехал в Дубай, но его тренер считает, что штрафные он бьет лучше самого Криштиану Роналду! К тому же за два года в Марселе он не раз получал травмы. У каждого есть любимый игрок, у Тидиана – Баррада.

– Идешь полдничать, Тиди? – позвал с балкона Мусса.

Уходить мальчику очень не хотелось, но он все-таки решил послушаться деда и подобрал мяч, на котором была нарисована морда льва. Марокко. Кубок Африки 2015 года. Подарок Альфа́. Его старший брат – хитрюга и умник, умеет добывать немыслимые вещи. Таких мячей, как этот, всего десять штук – по словам Альфа́. Кубок Африки по футболу 2015 года должен был проходить в Марокко, но из-за вируса Эбола все отменилось, и команды играли в одной из Гвиней. Футболки, шарфы, гербы и даже мячи отправились на свалку! Тидиан считал мяч со львом своим амулетом, любимой игрушкой, он с ним ел, спал и не расставался.

– Идешь, Тиди?

– Да, дедуля.

Двор у «Посейдона» идеально подходил для тренировок, можно было даже сыграть матч с пацанами из квартала. Небольшой, замкнутый, как городской стадион, стены достаточно высокие, чтобы мяч не слишком часто улетал на улицу. Неудобств было два. Во-первых, подвалы и подземные гаражи. Двор, как и весь городок, оказался над лабиринтом паркингов. Большим, как лабиринт Минотавра, по словам дедули. Если играли слишком маленьким мячом и он падал в водосток, с ним можно было проститься.

Но главная проблема заключалась в другом: посреди двора росло дерево. Апельсиновое. Кстати, многие и сам квартал называли не только «Олимпом», но и кварталом Апельсинового дерева. Дома, дороги и школы строились вокруг. Дерево во дворе было десятиметровой высоты. Тидиану разрешалось долезать только до уровня балкона на третьем этаже. Дед Мусса соорудил из досок и сетки домик, натянул веревку между балконом и ближайшей веткой. Чаще всего Тидиан полдничал в доме на дереве – дед передавал ему корзинку, собранную бабулей Марем. Мусса курил на балконе, а Тиди грыз печенье.

Иногда, если было слишком жарко и от солнца плавился асфальт, мальчик прятался в домике и слушал дедовы истории.

Как сегодня.

– Расскажешь о солнце?