И все-таки она красавица

– Смотрите, патрон, – позвал Жюло, пропустив мимо ушей тираду майора, – вчера в 16:11 Валиони выложил в фейсбуке вот этот снимок.

Петар наклонился к экрану. Он сразу узнал синие рыбацкие лодки, стоящие на приколе в маленьком квадратном порту, и белую касбу с двумя бастионами на заднем плане.

– Эс-Сувейра? Господи, что он там делал? Восемь часов спустя Франсуа вошел в «Ред Корнер», истек кровью и умер.

– Вы выиграли и получаете приз – голубой камамбер, патрон! Эс-Сувейра! Я прикинул время на дорогу между Эс-Сувейрой и ближайшим марокканским городом, где есть международный аэропорт. Это Касабланка, Марракеш или Рабат. Три-четыре часа на машине плюс два часа полета до Марселя. Мы знаем, что Франсуа Валиони вышел из здания «Вогельзуг» в десять утра, именно тогда свидетели в последний раз видели его живым. Четырнадцать часов спустя, в полночь, он оказался перед камерой, висящей над входом в отель «Ред Корнер». Непросто, но можно успеть в Эс-Сувейру и обратно.

Петар не сводил глаз с синих лодок на экране.

– Что ему там понадобилось? Какого черта он туда потащился? Что он забыл в Эс-Сувейре?

– Возможно, поехал по работе. Полетел бизнес-классом – фирма платит! – на деловую встречу. Нужно справиться в «Вогельзуг». Не думаю, что это была любовная эскапада.

– Увидим, Ромео… увидим. У фальшивой студентки, если верить камере, божественное тело и много других козырей. Такая легко могла завлечь нашего попрыгунчика по миру Валиони куда угодно.

Жюло Флор промолчал, понимая, что его шеф не торопится взять след «Вогельзуг».

– Например, на Мальдивы, – предположил он. – Ракушки, которые мы нашли в его кармане, именно оттуда.

– Если верить ежедневнику, за десять последних месяцев он ни разу там не был. Извините, патрон, но я не могу разорваться, поэтому экзотическими морепродуктами займусь позже, а пока подключил Риана. Необходимо выяснить, зачем у бедняги взяли кровь.

Велика встал. Он не мигая смотрел на размытую импрессионистичную картинку-фотографию, запечатлевшую сотни розовых фламинго, стоящих в озере Ваккарес[40], в самом сердце Камарга, в нескольких километрах от лагунного озера Бер.

– Проба крови. Ты прав, маленький гений. Есть теория?

– Была… Не подтвердилась.

– Что ты себе напридумал? Не забывай, вампирский след мы отмели.

– Все гораздо проще, патрон. Я предположил, что это был тест.

– Какой?

– На отцовство!

Майор помолчал, прикидывая разницу в возрасте между Франсуа Валиони и его гипотетической убийцей. Жюло между тем продолжал:

– Я полагал, что, зная группу крови двоих, можно вывести линию родства. Посидел в интернете и выяснил: так это не работает, нужно делать тест ДНК.

– И все-таки копни, – велел Петар, не сводя глаз с розовых птиц. – Мне нравится идея, что Франсуа Валиони наделал детишек во всех лагерях беженцев на планете, прежде чем поселился в Обани.

По коридору прошли Риан и Мехди. От стойки дежурного доносились крики на арабском – во всяком случае, так показалось Жюло. У биязычных сыщиков работы стало вдвое больше, чем у их коллег.

– Кстати, патрон, те два нелегала заговорили?

Петар почти втянулся внутрь лагунного озера, почувствовал, что стоит на одной ноге среди фламинго, и с трудом очнулся от задумчивости.

– Молчат как рыбы. С девицами нам помогает «волшебный черный альбом», а тут в дело вступают консульства с картотеками, копиями паспортов и запросами на визу. Наших субчиков зовут Бола и Джимон. У Болы нрав мирный, Джимон – баламут со шрамом. Они бенинцы из Абомея, к северу от порта Котону, – по сведениям коллег из посольства.

– Мы их вышлем?

– Ну-у-у… придется. Они неделями, иногда месяцами добираются до Европы, используют всю имеющуюся энергию, хитрят, ловчат и… отправляются восвояси первым же чартером. Пять часов полета – и «здравствуй, милый дом»… Вот почему мигрантам никогда не победить в схватке с забаррикадировавшимися странами Старого Света. Они десятками набиваются в грузовики, сотнями садятся на корабли, но выдворяют их в тысячу раз быстрее. Эти люди напоминают муравьев, которые с тупым упорством возвращаются в заветный шкафчик с печеньем. Хозяйка стирает их губкой и забывает – на время. Напоминаю: я говорю не о беженцах, а о мигрантах.

– В чем разница, патрон?

Вопрос лейтенанта развеселил Петара. Жюло догадывался, что его начальник часто обсуждал эту проблему на террасах кафе и идеально обкатал свою аргументацию.

– Нет ничего проще, дружок! Беженцы – милые люди, они бегут от войны, им следует сострадать, наш моральный долг – дать всем приют, ведь Франция – страна-прибежище! А мигранты – плохиши. Они хотят заполонить нашу страну, все они бедные, а нам своих бедняков хватает. Понимаешь?

– То есть мы впускаем беженцев, но не мигрантов?

– Не торопись. Долг Франции – принимать беженцев, но приказ сверху гласит: «Не пускать!» Во всяком случае, тех, кто без документов. Диктаторы редко выдают визы, ксерокс под бомбежкой искать нелегко, так что приходится рисковать жизнью и пробиваться наудачу. Спасение приходит, если удается высадиться на берег.

– Их нельзя выслать?